Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь «холодной войны»

Главной темой, которую продвигал Литвинов на посту посла – он занимал его до середины 1943 г., – была необходимость самого активного сотрудничества, слаженности и единства союзников во время войны. Именно поэтому он всячески приветствовал открытие второго фронта во Франции, которому придавал большое политическое и военное значение. 20 января 1942 г. Литвинов отправил Молотову длинную телеграмму с просьбой санкционировать разговор с Рузвельтом по поводу англо-американского вторжения в Европу. Поскольку второй фронт уже не был столь уж насущным вопросом, Молотов не стал торопиться с ответом. Он телеграфировал Литвинову две недели спустя: «Мы приветствовали бы создание второго фронта в Европе нашими союзниками. Но Вы знаете, что мы уже трижды получали отказ на наше предложение о создании второго фронта, и мы не хотим нарываться на четвертый отказ. Поэтому Вы не должны ставить вопрос о втором фронте перед Рузвельтом. Подождем момента, когда, может быть, самисоюзники поставят этот вопрос перед нами»13.

Литвинов следовал полученным инструкциям, но в последующих беседах с Рузвельтом хватался за каждую возможность направить президента в нужное русло14.В результате тот прислал Молотову приглашение, которое Сталин принял 20 апреля и объявил, что его нарком иностранных дел приедет в Штаты после визита в Лондон.

КОМАНДИРОВКА МОЛОТОВА В БРИТАНИЮ И США

В мае–июне 1942 г. Молотов посетил Лондон и Вашингтон; это была его первая заграничная командировка после берлинских переговоров в ноябре 1940 г. Сначала 20 мая он прилетел в Шотландию, оттуда сел на лондонский поезд. Останавливался нарком в Чекерсе – загородном имении для британского правительства к северу от столицы. Там Молотову не очень-то понравилось. Позже он жаловался на отсутствие душа и вообще сравнивал удобства размещения в пользу США. Молотов привез с собой охрану, а ложась спать, клал возле кровати револьвер – по крайней мере, так утверждал Черчилль, а его свидетельствам не всегда стоит верить. Сопровождал наркома генерал-майор Федор Исаев из Генерального штаба, который консультировал его по военным вопросам. По неудачному стечению обстоятельств в Лондоне Исаев выпал из машины и повредил колено. Ему пришлось остаться на лечение, и в Штаты Молотов уехал один.

Молотов получил от Сталина два задания: продолжать переговоры о советско-английском торговом договоре и продвигать план второго фронта. Камнем преткновения в обсуждении договора служила польско-советская граница, поскольку англичане были не готовы признать советскую аннексию Западной Белоруссии и Западной Украины.

В качестве компромисса Молотов предложил оставить этот вопрос открытым и поручить его решение СССР и Польше. Иден был готов согласиться, но ему не хотелось отказываться от обязательства по сохранению целостности, которое Британия предоставила Польше. Второй спорный вопрос состоял в том, что Молотов настаивал на секретном протоколе, который даст СССР право заключить после войны пакты о взаимопомощи с Финляндией и Румынией – это позволило бы ему ввести в свою сферу влияния два враждебных государства.

По поводу второго фронта Черчилль полагал, что он мог бы возглавить вторжение на территорию Франции к концу года, но предпочел бы отложить его до 1943 г., когда поднакопятся человеческие и материальные ресурсы. 23 мая, через два дня дискуссий, Молотов отправил Сталину пессимистичный отчет: «Проявляя специальное личное внимание ко мне (завтрак, обед, длительная личная беседа в Чекерсе), Черчилль по существу двух основных вопросов ведет себя явно несочувственно нам… Все последние беседы создают у меня впечатление, что Черчилль выжидает событий на нашем фронте и сейчас не торопится договариваться с нами… Видимо, и в США благоприятных перспектив для моей поездки нет, но обещание приехать придется выполнить»16.

В тот же день Молотов снова встретился с Иденом. Британский министр сделал новое предложение: Британия и СССР подпишут договор о взаимопомощи на двадцать лет. 24 мая Молотов отправил Сталину проект соглашения. Телеграмму подписал не только Молотов, но и Майский; ее текст состоял всего в одной строке: «Мы считаем такой договор неприемлемым, это просто пустая декларация, которая Советскому Союзу не нужна»17. Не устраивал договор потому, что в нем не было никаких обязательств по поводу советских границ или организации послевоенного мира – а Молотова командировали в Лондон заниматься именно этими вопросами. Сталин решил по-иному. «Проект договора, переданный тебе Иденом, получили, – телеграфировал он через несколько часов. – Мы его не считаем пустой декларацией и признаем, что он является важным документом. Там нет вопроса о безопасности границ, но это, пожалуй, неплохо, так как у нас остаются руки свободными. Вопрос о границах, или скорее о гарантиях безопасности наших границ на том или ином участке нашей страны, будем решать силой»18.