Вячеслав Тихонов. Князь из Павловского Посада

И вот зажегся свет. Пряча глаза, проклиная свет за то, что он так «неожиданно» зажегся, я стала пробираться на свет улицы и вдруг обнаружила, что я такая не одна. Стоящие в огромной очереди, несколько раз огибающей кинотеатр, люди с удивлением взирали на то, как из просмотрового зала выходят сплошь зареванные, с покрасневшими глазами зрители…

Автор повести Гавриил Троепольский, а вслед за ним и режиссер картины Станислав Ростоцкий, добились главного, на мой взгляд, оставив зрителей почти на три часа наедине с немного печальными, всепонимающими и удивительно умными глазами сеттера. Верность не есть что-то отвлеченное. Ее определяют конкретное действие или конкретный поступок, за которым просматривается весь характер. Верность нельзя объяснить обстоятельствами, она не может существовать от случая к случаю – верность или есть, или ее нет, а все остальное только похоже на нее. Так вот, если определить основную мысль этой картины, выделить ее лейтмотив, то можно сказать так: она о верности.

И если хозяин Бима, Иван Иванович, которого и играет Вячеслав Тихонов, верен своему питомцу, скажем, в эпизоде выставки породистых собак, как, впрочем, и в любой другой сцене, где речь мало-мальски заходит о достоинстве, то и Бим так же безгранично верен своему хозяину и остается таким до конца. Но только ли о собаке идет речь в этом произведении, ведь художественная мысль никогда не бывает однозначной… Конечно, оно прежде всего о верности. Но и о любви, о дружбе, о чувстве свободы, об ответственности за того, кого мы приручили… Словом, о тех качествах истинного человеческого характера, которые его делают чище, благороднее, возвышеннее.

Сколько книга и фильм воспитали людей, которые никогда не ударят и не обидят собаку или другое живое существо. Поэтому они еще и о достоинстве. Бим не погибает, он умирает своей смертью, посаженныйй в оцинкованный фургон, по сути дела, потерявший свободу и много раз преданный человеком. Пес умирает от тоски по своему хозяину, грубо и бесчеловечно лишенный возможности его искать.

В связи с этим нельзя не вспомнить эпизод, когда Бим бежит по шпалам вслед уходящему поезду, бежит без устали, до изнеможения и, в конце концов, падает на шпалы, не в силах пошевелить застрявшей лапой. В этой сцене столько трагизма, муки и страдания, такая безысходная тоска, что невольно хочется в это момент остановить картину и закричать: «Да помогите же вы ему, люди!..»

А люди – они все разные: одни спешат на помощь, другие только глазеют, третьи равнодушно проходят мимо, четвертые – и эти самые страшные – прямо предают. Предатель омерзителен сам по себе, предательство ради собственного спокойствия еще более ужасно, хотя у этого предательства своя отговорка: так не человека же пнули – собаку бездомную от греха подальше убрали.

И дело совсем не в том, что Бим был и остается собакой необычайной, а прежде всего в том, что все они, эти, скажем так, «люди», которым он мешал одним своим присутствием, на поверку оказались равнодушными, лишенными человеческого сострадания и милосердия: этакие рожденные во плоти роботы, которым в общем-то наплевать. Сперва на собаку, а потом и на всех остальных – на соседку, мать, жену… Словом, на своего ближнего. Мир потребительского и эгоистического отношения к своему окружению в силу ограниченности и корыстолюбия может создавать только подобных себе. В этом их страшная, почти зловещая сила, которая размывает и нивелирует не только характеры, но и саму человеческую суть. О таких людях порой говорят «хуже зверя».

Собака в фильме «Белый Бим Черное ухо» оказалась «человечнее» многих двуногих персонажей. Ее «игра» выше всяких похвал! Этот фильм вообще отличают прекрасные актерские работы, и, в первую очередь – Вячеслава Тихонова, сыгравшего роль хозяина Бима. Место ему в фильме отведено значительное, но, если судить строго, то игрового материала на поверку оказалась маловато. И тем не менее он нашел именно те краски, которые очеловечивают и связывают воедино весь фильм. Его лицо – доброе, усталое, мягкое, умное – это лицо человека, много пережившего и умеющего прощать и видеть то, что сокрыто от многих других.