Вячеслав Тихонов

Даже партнер мой, куда опытнее меня, и тот считал, что снять одним включением такой отрезок невозможно. Киноактер способен органично вытянуть пятьдесят, от силы шестьдесят метров. Дальше идет голая механика.

А у нас тогда так славно получилось! Действительно, какое-то состояние творческой эйфории я тогда пережила. Четыре раза мне посчастливилось сниматься с Шукшиным, но именно в этом последнем фильме произошло чудо. Мы так слаженно играли, что это было как в пинг-понге: он мне — я ему. Мы так близки духовно были в тот момент, нам было так горячо в том магическом кольце, в которое мы попали, что не заметили, как сыграли одним дублем, на одном дыхании.

А через несколько дней Васи не стало. Сгорел, как на костре. А все из-за проклятой водки, которой он пытался усмирить свои эмоции. Вася — это мой вечный свет.

В картотеке международной Крымской обсерватории под номером 4022 значится планета «Нонна Мордюкова, киноактриса, народная артистка СССР». Но когда общаешься с ней, такой простой и земной, то в воображении твоем никак не соединяются столь космически разновеликие вещи: звезда и эта личность.

Тем более что по собственному скромному опыту знаешь: Нонне Викторовне всегда можно поплакаться в жилетку, попросить ее о помощи. Она не откажет. Убогие старушки, пританцовывающие вокруг ее героини в «Женитьбе Бальзаминова», навечно оказались правы: «Добрая, добрая!»

«Горе мне с тобою, без тебя — беда»

Есть такая песня на слова Михаила Пляцковского:

Ты — моя планета, жаль, что далека,
Ты — зима и лето, радость и тоска,
Ты моей судьбою не был никогда,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя — беда.

Ты — моя дорога и моя река,
То бежишь ты ровно, то свернешь слегка,
А берутся с бою только города,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя — беда.

Не жалей меня ты, велика ли честь,
Слышишь, не меняйся, будь таким, как есть,
Ты — мой лес и поле, небо и вода,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя — беда.

Дождик моет крыши, прыгает с ветвей,
Мне не надо, слышишь, жалости твоей,
Можешь быть любою, ты права всегда,
Горе мне с тобою, горе мне с тобою,
Без тебя — беда.

Сдается мне, что эти незамысловатые песенные слова удивительно точно отражают те сложнейшие взаимоотношения, которые годами, десятилетиями наблюдались между Тихоновым и его первой супругой Мордюковой.

Елена Санаева вспоминает:

«Через стенку больницы в Кунцево, где лежал Ролан, находился Вячеслав Тихонов. И однажды Слава услышал наш с Роланом разговор. На мой взгляд, ничего такого особенного в том разговоре не было. Ну проведала жена мужа. О чем-то рассказала она, что-то — он ей.

Но потом Ролан мне сообщил, как Славу удивило наше семейное общение:

«Надо же, как ты говоришь с Ленкой. Может быть, если бы я раньше знал такие слова, мог их так говорить, то Нонна не ушла бы от меня».

Это правда. Нонна такая была — широкая, вольная певунья. Любила застолья. У нее родни было много, она без конца приезжала-уезжала. А он другой был совершенно. Замкнутый, в себя обращенный».

А сама Нонна Викторовна однажды призналась сестре:

«Я, честно говоря, не пойму, почему мы разошлись. Как-то ничего друг другу плохого не сделали. Но мы были не равны нести эту тяжелую жизнь. Он считает, что предала я. Но я-то знаю, кто предал. У меня такая тоска по Тихонову. Он ведь был у меня первым. Как бы мне хотелось, чтобы он был рядом. Сейчас я бы осталась с ним на всю жизнь. Но, увы».

Мордюкова на самом деле была доброй женщиной. Ну, отходчивой-то — это точно. Временами от нее исходила удивительно славная, какая-то бодрящая аура. Может быть, не все ее чувствовали, но она была.

Однако и непредсказуемость, алогичность поступков тоже всегда присутствовали у этой актрисы. Не хочу, что называется, тянуть одеяло на себя, но случай, о котором расскажу, чрезвычайно примечателен для Мордюковой. Однажды Нонна Викторовна в очередной раз поссорилась с коллегой Риммой Васильевной Марковой. Отношения между этими двумя большими актрисами складывались удивительно похожими на те знаменитые ролики, о которых здесь уже упоминалось.

Помните, одна шпалоукладчица (Мордюкова) говорит подруге (Марковой):

«Дура ты. И муж у тебя дурак, хоть и помер. И шурин — дурак. И коза у тебя — дура!»

Та отвечает:

«Ведьмой ты совсем стала».

«Прямо ненавижу тебя. Убила бы!»

А спустя минуту обе пожилые женщины сидят мирно на рельсе, и героиня Мордюковой запевает:

«Поехал казак на чужбину далеко…»