Вячик Слонимиров и его путешествие в непонятное

Такая забота о самочувствии Сарафанова с ее стороны слегка покоробила Вячика. Тот, впрочем, только молча кивнул с несчастным видом, передавая Гульнаре бокалы богемского хрусталя.

- Может, у тебя температурный баланс нарушен? - причитала Гуля, а Сарафанов строил жалобные мины. - Это же невозможно! Ладно, уже несу...

Она вернулась с кастрюлькой, зачерпнула ароматного содержимого, разлила по бокалам, протянула один Сарафанову. Он так и не решился заговорить с Вячиком, пока Гульнары не было в комнате. Вячик подождал, пока Сарафанов пригубит первым, и только потом сделал глоток из своего бокала. Напиток богов! Глинтвейн действительно получился отменный.

- За что пьем? - спросила Гуля, несколько скосив глаза на середину.

- Разумеется, за присутствующих дам! - хором откликнулись Вячик и Сарафанов.

- И за не присутствующих здесь дам присутствующих здесь кавалеров! Выпьем за женщин и девушек, - продолжал Сарафанов, - основное назначение которых, как известно, - отвлекать мужчин от глубоких философских раздумий разговорами о шмотках, деньгах и цацках. С другой стороны, если бы не было женщин и девушек, мы сами бы, как собаки, по лесу болтались и склоняли друг друга к сожительству...

- Фу, как неаппетитно. - Гульнара сделала лицо.

- Разрешите, я закончу! - вступил Вячик. - Сарафанов прав. Если бы не было женщин, мы болтались бы по лесу ("И кушали друг друга", - добавила девушка), поскольку все, что делается мужчинами, по большому счету, делается для них...

- Одно ежедневное бритье чего стоит! - Сарафанов вставил свои двадцать копеек.

- Вот именно. Поэтому я и говорю: выпьем за дам! - Вячик поднял бокал.[3]

- Гусары пьют стоя! - предложил Сарафанов и вроде бы встал там у себя за перегородкой, хотя вряд ли, поскольку знал, что его с этой стороны все равно не было видно.

Вячик пригубил. Гульнара сделала большой глоток. Сегодня она принарядилась. Элегантная кофточка "Гуччи" поблескивала чешуей эротической рыбы. Как видно, это были дары с очередной модуляции. С каждым глотком она становилась чуть раскованнее, веселее, как цветок "ночной красавицы", который распускается прямо на глазах. Впрочем, и эти изменения, скорее всего, происходили у Вячика в голове.

Гульнара. Ситуация, как ей казалось, соперничества, очевидно, воодушевляла девушку. Она с удовольствием передвигалась по комнате по необязательным поводам, прохаживалась, садилась и вставала, понимая, что они оба следят за ее плавными, чуть замедленными движениями. Подавая новый бокал Сарафанову, а потом - Вячику, она возвращалась на место, с обычно не свойственной нежному возрасту грацией, характерной скорее для уверенной в своей неотразимости женщины, которая появляется всякий раз, когда за нею вот так наблюдают по крайней мере две пары глаз... Вячик знал, что по-научному это называется "блядская сущность" и присуще некоторым женщинам органически, то есть по праву рождения, а необходимость флиртовать заложена генетически и находится по соседству с инстинктом гнездования. В том смысле, что инстинкт подсказывает не просто размножаться, а, опять же говоря по-научному, выбирать для спаривания наилучшую особь, из имеющихся в наличии, конечно. И девушки в большинстве случаев, даже если очень стараются, чаще всего все равно не могут ничего с собою поделать. Что говорить, она была, конечно, обворожительна. Только чуть форсированный голос вызывал смутный протест, но и он уравновешивался влажным блеском ее очаровательных зеленых глаз, скользивших мимо... Ах-ах!

- Хотите анекдот, точнее загадку? - это донесся из-за перегородки голос Сарафанова. Гульнара скривилась. Ей не хотелось, чтобы внимание переключалось на что-то другое, но Сарафанов либо не замечал ее недовольства, либо (что более вероятно) специально старался нарушить их интим. - После ухода одного подвыпившего гостя хозяева заметили, что остались четыре непарные галоши. Другие гости перепутать галоши не могли, все ушли в своих. Наутро хозяева позвонили "рассеянному" и сразу же выяснили, что произошло.

- Он надел одну галошу из одной пары, а другую - из другой...

- Нет! Тогда получается две непарные, а осталось четыре, - подхватил Сарафанов.

Он, по-видимому, согрелся и слегка оживился от вина, и таким образом вызывал Вячика на интеллектуальную дуэль, хотел, фигурально выражаясь, посадить соперника в эти самые непарные галоши. Но Вячик не дал втянуть себя в спор. Ему был известен ответ. В комнату вошел Матвей. Приблатненной походочкой он подошел к Гульнаре и попытался обнять ее сзади. По-видимому, это была часть какого-то принятого у них в прошлом любовного ритуала. С его помощью Сарафанов, теряющий авторитет, пытался восстановить статус-кво.

- Уйди, чучело, - впрочем, без раздражения, а с каким-то даже кокетством, отпихнула его Гульнара, обращаясь, разумеется, к Сарафанову.