Виагра для дракона

 - Постой, Катя, скорая не поможет, если меня сдвинуть с места я умру. Собственно я все равно сейчас умру, но если ты будешь делать все, как скажу, есть небольшой шанс. Ты же мне сегодня обещала, помнишь?! – Я сплюнул очередной комок крови, вызвав у Катерины сдавленный крик, и продолжил.  – Это будет не совсем смерть, понимаешь? Хотя выглядеть будет очень натурально, это как целебный транс, он закончится и все будет хорошо. Но если не закончится, ровно через семнадцать минут с момента, когда прекратиться дыхание, вложи в мой рот две горошины Ацидум Гидроцианикум [57].

--Я сам не знал, о чем говорю, опыта воскрешения у меня не было, но  старался врать убедительно.

 – И ты оживешь, да, - сквозь слезы  с надеждой шепнула девушка.

 – Да, - как в сказке, только тут принцесса оживляет и не поцелуем, а гомеопатией. Ну, Катюша, не плачь, ты же будущий врач, вот тебе и первый пациент! Ацидум гидроцианикум2М, семнадцать минут, отсчет пошел…

 - Последний выдох закончился, и я плавно начал соскальзывать в багровую, жаркую тьму. Бездна встречала меня тысячами голосов: - Мужские и женские, старческие и совсем юные, но такие похожие в своем одиночестве, бесконечном отчаянии и озлобленности, голоса эти не оставляли сомнений, - меня принимал в себя Ад. Сожалений и страха не было, удивления тоже. Тьма и огонь были моей родиной, падая в пропасть, я отдавал вожжи управления Дракону. Огненный зверь - последняя моя надежда, и впервые я звал его на помощь.

  - Сделай что-нибудь, ты же моя вторая жизнь, мы будем вместе живы или умрем сообща. Помоги мне Дракон, пожалуйста, - мне не кого больше просить…  Человек просил помощи у своего Демона и услышал  в ответ  тяжелый вздох. 

Глава седьмая: Красавица и чудовища.

      Почти не помню, что происходило со мной в преисподней, но подъем из нее навсегда останется в памяти. Мне казалось, что бесконечные  черные, как сажевая губка, иногда  темно-коричневые коридоры ада, и есть мое тело. Или даже не так, - я виделсвое плотское тело изнутри, как проекцию, копию мира теней.

     Бесчисленное множество населяющих его духов, выполняя мою волю, сливаясь с клетками крови и подвижными амебами фибробластов [58] ,накладывали заплатки из сетей коллагена на повреждения. Они же направляли рост капилляров и нервных окончаний, заново восстанавливая  структуру размозженных пулей органов. Теперь мне стало понятно, на каком уровне работает гомеопатия.

    Арника восстановила энергетическую матрицу, светящийся каркас, служащий основой для  роста тканей. Я видел, как эта эфирная матрица, похожая на светящееся яйцо, всплывала из глубины, приближаясь к границе, разделяющей миры.

    И эта граница оказала неожиданно прочной, - она отталкивала меня, подобно эластичной мембране. По мере того, как плотское тело регенерировало, его все больше пропитывала темная сила, и помощники из нижнего мира начинали заявлять права на него: - Твое сердце уже никогда не будет биться, ты не сможешь запустить его без нашей помощи, умрешь и все равно будешь наш. Скажи, что намереваешься жить у нас, и обретешь не только бессмертие, но и безграничную мудрость. Великие маги прошлого нашли свою силу, обучаясь в нашем мире…

 -- «Оставайся мальчик с нами, - будешь нашим королем…» [59]- вспомнилась песенка из мультфильма. Да и сюжет был там чем-то похож, - непростые люди снимают порой детские мультики.

 -  Голоса наговаривали  мне всякое-разное,  но слушать их не хотелось. Может быть потому, что Дракон, постоянно присутствующий «за сценой», не советовал доверять духам темного мира.

-- Да, они говорят тебе правду, -  его голос, звучал у меня за левым плечом, оставаясь в тени. – Ложь, – удел жалкого человеческого существования, в Аду так же как в мире Горнем места ей нет. Но, - тихо шептал мой Даймон [60], - умей различать правду ангельскую и дьявольскую, выбор всегда остается за тобой.

    Я бился, как дикий зверь, визжал и рычал, пытаясь прорвать границу, отделяющую меня от моего тела, - напрасно. Так, вероятно, ведет себя муха, задыхающаяся в пузырьке пены.  Потом начал молиться, вспомнил все известные мне молитвы (собственно, кроме «Отче Наш» [61]ничего полностью не знал). Моя внезапно проснувшаяся религиозность была столь же тщетна, как и звериная ярость.

     Голоса уже не уговаривали меня, - они гаденько хихикали и отпускали издевательские комментарии по поводу моих не сложившихся взаимоотношений с Богом. Я продолжал безнадежную борьбу, игнорируя бесов. Мой выбор сделан, - даже если Господь предпочел не слышать меня.

     Так уже бывало в моей жизни и, вероятно будет еще не раз, помощь приходит, когда ее уже не ждешь. Яростная вспышка  голубой молнией пронзила меня, сердце свело судорогой, ударило раз, другой и забилось.

     Катя точно выполнила инструкции, - горошины лекарства коснулись моего языка ровно через семнадцать минут после остановки сердца. Пленка, отделяющая «меня от меня», с оглушительным треском  лопнула, и первый судорожный вдох ворвался в горло, обжигая пересохшие бронхи.