Виагра для дракона

    Как бы то ни было, шанс и для Кати и для ее отца все-таки есть, и он скрыт в пане Яцеке. Я нутром чую, что Сила намертво связала наши судьбы. Спасем Катю, и ее отец обретет надежду, проиграем – погибнут все.  Нам надо найти Упырьего барона до того, как он найдет нас, точнее Платона. И сейчас я покажу вам то, что нас на упыря выведет. Это мой компас!

   И, не давая Кате опомниться, а возможно и опасаясь нового приступа слез, Наг достал из-под стола что-то похожее на хорошо подержанную мумию ребенка, крепко обмотанную серебряной цепью. Повертев его у нас перед глазами, он неожиданно осторожно и медленно начал освобождать тряпичный сверток от связывающих его металлических звеньев.

   Хитро поглядывая на нас, Кеша прошептал что-то неразборчивое, вроде «рекс пекс фекс» и на стол, стремительно выскользнув из грязных тряпок, грохнулась мумифицированная человеческая рука. Эффект был достигнут. Даже я невольно отшатнулся, а Катя, коротко взвизгнув, вжалась в угол дивана.

   Мне не потребовалось много времени, чтобы опознать хозяина руки. У нас драконов нюх в критических ситуациях обостряется не хуже овчарочьего. Над конечностью, судя по знакомому запаху когда-то принадлежавшей Яцеку, поработал ювелирных дел мастер.

    Массивная серебряная  цепь крепилась к плотно сдавившему почерневшее от серебра запястье широкому браслету, покрытому чеканными золотом непонятными письменами. Каждый когтистый палец был, в свою очередь, охвачен своей миниатюрной копией запястного браслета, связанной с «материнским» тонкой черной цепочкой.

   Дальнейшие события развивались до неприличия стремительно. Я  глубоко вдохнул, наслаждаясь приятно щекотавшим ноздри трупно-ладанным ароматом нежити, и неожиданно громко чихнул.

    Упырья лапа, будто дождавшись условного сигнала, скребанула острыми когтями, оставив на столешнице глубокие царапины, и неожиданно быстро рванулась к окну, с грохотом волоча за собой тяжеленную цепь.

    Кеша, с видом фокусника, развлекающего детвору на детсадовском утреннике, рявкнул: – КЕКС! И одним неуловимым движением прихлопнул не в меру шуструю ручонку уже ставшей мне почти родной кочергой. Похоже, для Нага она служила излюбленным средством укрощения расшалившейся нечисти.

    Учитель прямо таки сиял от счастья, было видно, что и представление и зрительская на него реакция его вполне удовлетворили.

      Кеша, ловко перехватывая рвущуюся на волю длань Яцека руками, плотно обмотал ее серебряной цепью моментально остудивший пыл раздухарившейся конечности. Закончив паковать «компас», Наг подмигнул осторожно выглядывавшей из-за моей спины Катерине и опять показал мне  свое место, развеяв иллюзии на свой счет.

 – Что Платоша, думаешь, я перед вами красуюсь, потому такой счастливый? Нет, дорогой мой Дракончик, меня радует близость битвы! Не один ты в этом доме любишь хорошую драку. Судя по поведению «компаса», Яцек уже рядо. Я, признаюсь, не ожидал от него такой прыти. Обнаглел упырь. Или очень зол, а скорее, – и то и то одновременно.

  Хорошо.  Наши планы остаются прежними, но придется немного сжать время. На то, чтобы закончить с едой ,– семь минут, отсчет пошел. И постарайтесь наесться, этой ночью вам потребуется собрать все силы, не стоит упускать даже мелочи.

– Ха, это для Кеши еда – мелочи! Для Дракона жратва - это смысл жизни, и упускать ужин я отнюдь не собирался. Положенные на ужин семь минут прошли в полном молчании, нарушаемом только сосредоточенным чавканьем. Катерина восприняла Кешины слова так же предельно серьезно и нарушила паузу, только почистив тарелку добела.

– Дядя Кеша, а почему вы свою же…, ну голема, Нинеллой зовете? Нина как-то проще и мелодичнее.

Наг поморщился, и  кивнул  мне головой: - Объясни ты ей, Платон. Только короче, времени у нас в обрез.

     Я постарался не растекаться по древу мысли и не бередить Кешины душевные раны зазря. – Ни-нель, потому что она Тварь. Не как ругательство, а как создание, несущее в себе заряд воли и целеполагание создателя. Элохим, дети Элу или Ану, – в переводе c Шумерского – боги-творцы. Для Ни-нель творцы, это не Господь Бог, помянутый в Торе, и даже не его многочисленные отпрыски, а Кеша с Толей.

      «Ни» тут – родовой знак линии алхимического знания, унаследованный Кешей и Толей Головиным вместе с «големской» технологией. «Эль» - окончание, обозначающее големшу, как их творение. Так что верно произносить имя Домомучительницы именно через дефис: Ни-нель, но можно и Ни-на, если тебе так нравится.

   Я с вопросом глянул на учителя и, увидев сдержанное одобрение в его глазах, успокоился. Катерина тоже умолкла, хотя было видно, что ее так и распирает от множества вопросов. - Катя, ты убираешь со стола, моешь посуду и идешь знакомиться с Нинель или Ниной, – называй ее как хочешь, но наладить с ней отношения, - твоя первоочередная задача. Пока нас с Платоном будет пытаться укокошить Упырий Барон, големша - твоя единственная защита.