Очередной прыжок, и на спину Бруту я упал уже в на ходу. Проспект вывел меня к перекрёстку, на другой стороне которого начиналась улица, по спирали уходящая вокруг утёса на его вершину.
Проблема заключалась в том, что на подступах к этому подъёму столкнулось больше полутора сотен Разумных. Открытое пространство и шум сражения привлекали всё новых участников.
Эта кучу мала бурлила, выдавливая из себя мёртвые тела. Расширялась и снова спрессовывалась. Понять, кто сражался с кем было нелегко, но через десяток секунд я выцепил пару знакомых лиц и ников. Колрион и Бровеносец. Это клан Песчаные Саламандры покойного Маверика. С другого края мелькают Лакер, Гидропоника, ага, вон там и сам ГМ — Фуррор. Клан Доминион.
Внимание сам собой привлекал странный тип с пепельно-белой кожей, такого же цвета грязными волосами и запавшими тёмными глазами. Вроде человек[2], но черты лица какие-то змеиные, да и руки, вскинутые к потолку покрывали не то струпья, не то чешуя.
Он казался каким-то доходягой, но подлетающие к нему враги, взрывались, как зёрна кукурузы. Только вместо попкорна превращались в вывернутые наизнанку мешки с мясом.
Левее, на расстоянии сотни метров от толпы затрубил походной рог. Звонко и чисто. Топот копыт всё ускорялся, пока на полном ходу сбоку не вылетел кентавр[3], упакованный в серебристый доспех.
Широкий двуручный меч всадника наливался белоснежной энергией, а его карьер[4] гремел так, что от земли начали подлетать даже крупные камни. Ближайшие воины валились наземь, как подкошенные ещё до того, как он врубился в это стадо баранов.
Баркадиакс должен был смять полдюжины, при удаче, десяток бойцов, а потом пропахать землю. Однако перед корпусом кентавра сгустился клин чистейшей магии. Он позволил Длани таранить это скопище с лёгкостью мусоровоза. При этом в движении гигантский клинок носился из стороны в сторону, оставляя после себя кровавые просеки.
Усилием оторвавшись от наблюдения, я принялся действовать.
Братиген повёл кудлатой башкой, втягивая в себя металлический запах крови, требухи и страха, после чего оскалился.
— ПАХНЕТ, КАК ДОМА!
Обезумевшая толпа поддалась панике. Тут же на другом конце площади рухнул Ксевенарр. За ним Аксиос — блондин с одноручным мечом. Мелькнул Имдис, распарывая саму реальность.
Четыре бога вперились друг в друга глазами. Прямо ковбои на рассвете. Вот только буквально через миг все они почти синхронно перевели глаза на меня. С вполне понятным интересом.
— Бонжур, — с кривой улыбкой протянул я, спешно засовывая свободную руку в поясную сумку.
— Сперва разберёмся с ним, — мотнул головой в мою сторону Ксевенарр, — кто заберёт краски, решим потом.
— Прелестно, — с наглухо контуженным видом просипел Имдис, не переставая улыбаться. Насколько это слово применимо к полумесяцу, застывшему на его лице без движения.
— Не… возражаю, — недовольно заявил Аксиос.
— Улыбнитесь, сейчас вылетит птичка!
Я наконец нашарил Свиток призыва Солара
и сломал печать.[1] Художник — SilkyNoire.
[2] Художник — Nadia Mogilev.
[3] Художник — SeskusGintaras.
[4] Карьер (полевой галоп) — самый быстрый аллюр (вид походки лошади).
Глава 40
К потолку пещеры рванула золотая комета, оставляющая после себя длинный мерцающий хвост. Сражение резко стихло, и все его участники с опаской, а в случае богов — с интересом, проследили за спецэффектами.
Достигнув приличной высоты, снаряд трансформировался в большие энергетические врата. С мелодичным звоном они распахнулись, и оттуда подчёркнуто неторопливо выплыл высокий воин[1]. Издалека он выглядел, как ожившая золотая статуя. Метра эдак три ростом. Изящные доспехи, под которыми виднелись простые тканные одеяния. Белые крылья за спиной и светящийся нимб позади затылка. Огромный двуручный меч, будто вырезанный целиком из кристалла турмалина. Клинок мерцал бирюзовым светом, притягивая взгляды всех Разумных.
Его уровень, как и уровень богов не определялся, что уже говорило о многом.
Небесное существо обвело всех внимательных взглядом и заговорило глубоким мелодичным голосом. Так мог бы звучать оживший уголовный кодекс, скрещённый с картиной Микеланджело.
— Элизиум скорбит, наблюдая за тем, что вы сотворили со своим миром. С каждым днём Виашерон отдаляется от Демиурга всё сильнее.
Его голос посуровел.