Вятская тетрадь

Многолетнее чтение «Трудов Вятской архивной комиссии» позволяет утверждать, что главным двигателем всякого благородного дела, всякой прогрессивной мысли для вятских людей было  п о ж е р т в о в а н и е. В самом широком смысле. Страницы архивов, если бы сопоставить их в сравнительном смысле, то есть подразделить на направления — указы и донесения, просьбы и жалобы, наказы выборным людям и грамоты, строительные подряды и дележ покосов и лесных угодий — какие угодно дела и события, то выходит, что документы, показывающие бескорыстие вятичей, в преимуществе перед другими. Умирает кормилец, вдова жертвует все оставшееся имущество на помин души мужа; началось движение за освобождение Руси от поляков в Смутное время — вятчанки отдают все свои драгоценности ополчению; сгорает монастырь — жители Вятки сутками безвозмездно работают, возводя новые стены… Вот и данная архивная комиссия не могла бы начать работу без пожертвований. Содержание библиотеки, склада, почтовые расходы, дрова на отопление — откуда-то надо было брать деньги, и они были, от бескорыстных вкладов на доброе дело.

Нельзя не заметить, что только то и остается в истории, что сделано по самоотвержению от своих интересов во имя общественных.

СТРЕЛЫ ГЕОРГИЯ ПОБЕДОНОСЦА

Одно из дел Вятской духовной консистории, сообщенное в третьем выпуске за 1907 год, живо напомнило наше детское поверье. Оно было в том, что рана, полученная в наших играх, царапина, порез, ушиб, нарыв, — словом, все отличительные знаки настоящего мальчишки быстрее заживут, если в эти раны… потыкать стрелой. И не какой-нибудь — железной. Мы их сами делали. Полоски жести сворачивали узенькой вороночкой и надевали этот железный наконечник на прямой прут из крепкой ветки черемухи или орешника. А лук был из вереска, а тетива из дратвы. Такая стрела, пущенная сильной рукой, просаживала одну, две, а то и три фанерки. И вот этими стрелами, ржавыми копьецами, тыкали мы в свои боевые раны. Потом еще и плевали на эти раны, и замазывали кровь землей. Раны, естественно, заживали.

То, что и другие мальчишки лечились слюной и землей, это точно, я спрашивал у сверстников. Но обычай тыкать стрелой в рану не был знаком никому, только вятским выходцам.

Вот истоки этого обычая.

Генерал-губернатор Хомутов преосвященному Неофиту (27 октября 1838 года):

«Из преданий известно, что в прошлые времена жители села Волковского и других окружающих селений имели обыкновение по какому-то случаю встречать приносимый в известное время года в село Волковское образ св. Георгия Победоносца со стрелами, которые употреблялись в сражениях новгородскими выходцами, поселившимися в этом крае. По отобрании же у них епархиальным начальством стрел, вместо оных в настоящее время они встречают образ уже с восковыми свечами. Стрелы эти хранились прежде в церкви села Волковского, под ведением местного духовенства, а потом в Духовной консистории, но куда впоследствии поступили из консистории и где ныне находятся, неизвестно. А как по высочайшему его императорского величества повелению в городе Вятке должен быть учрежден губернский музей, к чему и сделаны уже нужные распоряжения, то, заботясь о наполнении его всем замечательным, особенно усвоенным Вятской губернии, я долгом счел беспокоить ваше преосвященство покорнейшею просьбою о приказании кому следует сделать выправку: когда означенные стрелы были вытребованы из села Волковского в Вятскую духовную консисторию и где они в настоящее время сохраняются…».

Преосвященный Неофит отвечал на то, что «стрел никаких не видел, да и при всем старании найти оных не могли», что по какому поводу носились эти стрелы, когда отобраны, «нет никаких документов».