Вятское вече. Боярин (СИ)

Я с сомнением смотрю на невзрачные создания. Худосочное телосложение, мохнатые и приземистые с крупной головой. Все соловой масти.

Они весьма плодовиты, хорошо переносят жару и холод. В отличии от наших довольствуются той едой, которой добудут сами. Летом травка вдоль реки, зимой откапывают её из-под снега.

Хм, действительно, убедительно. Назир говорит, что лошадки неутомимы и довольно проворны. Умные и послушные, достаточно одного килограмма сена в день.

- Убедил, не буду продавать. Но мне нужны крупные скакуны для боя и тяжеловесы таскать мои тяжёлые телеги.

А интересный это дядечка, типичный степняк. Невысокий и кривоногий, лицо широкое и плоское. Когда щурит зелёные глаза, они превращаются в щёлочки.

Оказывается, что трое из пяти пленных его родичи, старший сын и брат со своим старшим. Они пасли скот, когда наши лазутчики повязали дремлющих пастухов.

Разговорились, Назир недавно переехал в эти края. До этого кочевал на юге. Какие причины заставили его покинуть родные края - не известно. Но мужик охотно делится своим опытом по уходу за лошадьми.

- Афянде (господин), мой младшенький сынок тоже у тебя в селе, его отдали в чужой дом. Если ты позволишь, то мы пойдём под твою руку. Будем пасти скот и служить честью. Мне некуда возвращаться, жена и обе дочери попали к вам в полон. Если бы ты смог их вернуть.

Я смотрю на степенное лицо человека. Обычно спокойное с маской безразличия, сейчас оно взволнованно. Я пытаюсь понять, можно ли ему доверять? Кажется, что он честен со мной.

- То есть ты хочешь, чтобы я выкупил твоих домочадцев. А ты станешь моим закупом?

Вместо ответа тот опустился на колено.

Вот, терпеть не могу этого обычая, когда один унижает другого. Поэтому поднял мужика и задумался.

- Я попытаюсь найти твоих домочадцев.

На этом отпустил Назира, им пора заниматься корчеванием деревьев. Труд тяжёлый и неблагодарный.

Мне не стоило много усилий узнать, куда попали бабы из полона. Часть остались в поместьях, а большую часть скинули перекупщикам.

- Трифон, а пощекочи-ка ножичком эту рожу. Ишь, харю отъел на чужих страданиях. В двери не проходит, душонка мелкая.

Трифон, злобно ощеряясь вынул кинжал и с самыми недобрыми намерениями приблизился к торгашу.

Нужные мне люди проданы оптом этому жирняку и готовятся отправиться к чужим берегам. Этот пренеприятнейший тип посмел возражать мне, потомственному дворянину. Пришлось включить опознавательные сигналы, достать депутатскую ксиву и напомнить ему - кто тут хозяин жизни.