Вятское вече. Боярин (СИ)

Что и произошло со мной. Когда мать Мадины подсказала дочери, что та непраздна от меня, девушка решила, что время мести пришло.

 

Девчонку держали взаперти почти два месяца и когда свидетельства её положения подтвердились я решился на следующее.

Пригласил Назира с семейством и задал вопрос, - что делать с девкой?

Варианты - выпороть и отпустить не рассматривал. Это принципиальный вопрос. Покушение на жизнь господина - страшный грех. Только смерть искупит. Но мать своего будущего ребёнка на смерть не отправлю, не смогу.

Да и Назир за этот год показал себя полезным членом моей общины.

По весне стадо увеличилось, барашки начали плодиться. Кобылы тоже жеребые ходят. Сельчане привыкли к басурманам, а в зимней заварухе Назир с братом и племяшом показали себя хладнокровными воинами.

- Моё решение будет такое. Прощать невозможно, но казнить рука не подымается. Поэтому ищите подходящие варианты. Выдам вашу дочку за муж, чем дальше - тем лучше. Даже приданное дам, но видеть её более не хочу.

Мужики промолчали, а Назирова супружница одарила благодарным взглядом.

Когда они ушли, я почувствовал, что поступил верно. Своим объявил, что покончу с неверной и этого было достаточно.

Через некоторое время свезли Мадину купцы вниз по реке. Отец нашёл подходящего муженька для дочери в далёком селе на Итиле. А сельчанам выдали иной вариант, что продали в рабство злобным варварам.

В последний вечер я зашёл к бывшей личной челядинке. Мадина осунулась и похудела. Благо уже не смотрит на меня как на врага народа. Может мамочка объяснила чего из житейского опыта. Не знаю.

Но мне девчонку жаль. Могло ведь быть всё прекрасно, а она полезла в мужские дела.

Я подался моменту и приблизился к женщине. Нежно погладил её по намечавшемуся животику, - береги дочь.

Не знаю, почему дочь - но вырвалось само собой.

Я неловко сунул Мадине золотой дирхем и быстро вышел.

 

Со степени (специальной трибуны) разносились крики. Разобрать, о чём говорит очередной выступающий можно было только по реакции окружающих. Вот сейчас разряженные бояре недовольно загудели и начали выкрикивать поношения. Значить оратор призывает к тому, чтобы принять эмиссаров Москвы. Наверняка он из купеческой общины.

Кое-где раздался шум драки, но стража быстро успокоила наиболее буйных. В целом на площади спокойно. Среди толпы шныряют продавцы съестного и выпивки.

А я, наблюдая за всем этим, поражаюсь реальной демократии в это дремучее время у чёрта на куличках.