Вяземская голгофа генерала Конева

«126-я стрелковая дивизия без 210-го стрелкового полка, отходя на северо-восток, за реку Осуга, вела бой в окружении северо-восточнее Сычевки, на реке Вазуза. О положении 210-го стрелкового полка ничего не было известно.

247-я стрелковая дивизия одним стрелковым полком вела бой в окружении с прорвавшимся противником северо-восточнее Сычевки, отходя на северо-восток. Положение ее 916-го и 920-го стрелковых полков тоже неизвестно.

220-я стрелковая дивизия еще к утру главными силами вышла на рубеж: Прибытки, Вязовка, Лошаки, а ее 675-й стрелковый полк сосредоточился в районе Осуги»[76].

Такого типа сообщений было много. И если на местах еще не представляли общей картины происходящего, то в штабе Западного фронта вообще-то должны были понимать, что происходит в реальности. Но пока поступающие донесения обрабатывались, обобщались и докладывались выше по инстанциям, немцы продолжали свое наступление, и к моменту принятия высшим командованием Красной армии какого-либо решения оперативная ситуация менялась, и зачастую кардинально.

Так, никто не знал, что к полудню немцы овладели Большой Антоновщиной, а в районе Дроздова силой до батальона началось их наступление из Горок. Никто не знал, что началось их наступление на Пено и была произведена попытка наступать из Торг в Подгаядье, в 10 км севернее Пено. Все эти атаки были, конечно, отбиты, и в частях были написаны боевые донесения, информация из которых попадет в штаб фронта только к концу дня. Поэтому, не имея точных данных о происшедшем и о реальном положении частей к этому времени, штаб Западного фронта принял решение о переброске этих частей в район Ржева.

Но немцы не дремали и из района Ивановки и леса северо-восточнее Богородицкого бросили большие группы автоматчиков при поддержке минометчиков и 50 танков и одним ударом отрезали первый эшелон войск Западного фронта, связь с которым была сразу же потеряна.

В 12.15 1-я танковая дивизия в полном составе вошла в Зубцов и распространилась по всему городу. Это произошло так быстро благодаря тому, что еще под утро мост через Волгу был захвачен боевой группой Хейя не разрушенным и все это время ею удерживался. Уход из Зубцова частей Красной армии произошел достаточно быстро, потому что, на радость командования дивизии, на территории какого-то промышленного предприятия было обнаружено около 600 куб. м топлива, которого очень даже не хватало для танков и транспорта.

Наступление частей танковой группы развивалось настолько стремительно, что Райнхардт отдал им приказ не останавливаться и продолжать наступление, пока хватит горючего, а авиакорпус послал во второй половине дня три транспортных «юнкерса» с топливом на посадочную площадку, оказавшуюся не разрушенной, в 3 км южнее Зубцова.

К этому времени и 6-я пехотная дивизия прорвала советскую оборону севернее Сычевки, на рубеже реки Пакитня и, не останавливаясь, продолжила свое продвижение на восток. Все, что произошло в первой половине дня, было достаточно неожиданным, и, видимо, неожиданным для обеих сторон. Об этом в журнале боевых действий 3-й танковой группы была сделана недвусмысленная запись: «Продвижением 3-й танковой группы на север русские, похоже, удивлены. В Ржеве и северо-восточнее его отмечается большое передвижение. Поэтому при необходимости танковая группа ускорит достижение Калинина, что будет зависеть от глубины русских оперативных позиций».

Прошло совсем немного времени, и на шоссе Ржев—Старица воздушной разведкой VIII авиакорпуса было зафиксировано около 500 транспортных единиц вместе с танками и бронеавтомобилями.

Командование Западного фронта спешно принимало меры к обороне Ржева. И подстегнул к этому доклад начальника разведотдела штаба 31-й армии, что «группа танков неустановленной численности прорвалась в Зубцов и угрожает Ржеву».

Знало бы командование Красной армии, что вермахт с самого 22 июня 1941 года испытывал хроническую нехватку топлива, может, и принимаемые им решения были бы другого характера. Провал в этом вопросе можно поставить в вину исключительно разведке, да и то в большей степени ее высшему руководству. Если такая информация поступала, то почему игнорировалась, а если нет, то на сбор какой информации она вообще была ориентирована? А топливный голод оказывал влияние и на решения немецкого командования: «В 14.23 Райнхардт советует командиру XLI армейского корпуса воздержаться от преждевременного наступления на Ржев так как он сможет это сделать только после того, как где-то разживется топливом. Лучше на остатках топлива продвинуться до Коледино и северо-восточнее Ржева остановить отступающие там русские части»[77].