Вяземский

Сразу после женитьбы Вяземские некоторое время жили в Петербурге. Там Андрей Иванович, помимо служебных должностей, занимал пост избранного мастера знаменитой в узком кругу масонской ложи «Молчаливость». Связи его с масонством были давними и прочными — еще в 1782 году Вяземский вошел в состав насквозь масонского Дружеского ученого общества при Московском университете; его коллегами по этому обществу были Н.И. Новиков, М.М. Херасков, И.П. Тургенев. Приятельские отношения связывали Вяземского с известными масонами С.И. Плещеевым и А.А. Ленивцевым. Во время своего заграничного странствия князь Андрей Иванович выполнял некоторые поручения «братьев», в частности, в апреле 1782 года в Стокгольме изучал масонские рукописи в королевской библиотеке, а в июле присутствовал при работе Вильгельмсбадского конвента, объявившего Россию независимой масонской провинцией.

Все же видным деятелем русского масонства А.И. Вяземский так и не стал — главным образом из-за личных своих черт, «независимости и гордости», врожденного «омерзения от кривых дорог». Он был слишком умен, ироничен, трезвомыслящ, слишком сам по себе, чтобы подчиняться «тайной воле вожаков». И, кстати, история его отношений с масонством в точности повторилась в биографии Петра Андреевича: в 1818 году по молодости лет он вступил в какую-то варшавскую ложу, но побывал на ее заседании всего один раз. А после того, как ему отказали в приеме киевские «вольные каменщики» из ложи «Соединенные Славяне», Вяземский и вовсе перестал интересоваться масонством: если и упоминал о нем, то бегло и с явной иронией.

Но вернемся к судьбе князя Андрея Ивановича. Летом 1788-го он отправился на турецкий фронт, участвовал в осаде Очакова, а в мае 1789-го супруги Вяземские окончательно поселились в Москве. После рождения 21 июня 1789 года дочери Екатерины у пары появился дом в Малом Знаменском переулке, в приходе Святого Антипия Пергамского. Там-то и родился 12 июля 1792 года долгожданный сын Вяземских — Петр, в двадцать пятом колене потомок Рюрика. Отцу было тридцать восемь лет, матери — тридцать.

В честь рождения сына Андрей Иванович за 16 тысяч рублей продал родовое поместье Удино Дмитровского уезда, принадлежавшее Вяземским семьдесят лет, и уже 9 августа 1792 года приобрел у поручика Журавлева за 26 тысяч небольшое село Остафьево Подольского уезда, в 35 верстах от Москвы (сейчас от Южного Бутова, от Остафьевской улицы до имения всего лишь пять километров — столица подступила к Остафьеву вплотную).

Впервые поместье это упоминается в начале XVII века как пустошь сельца Никульского «Климово, Нечаево тож». Название «Остафьево» закрепилось за усадьбой в 1750-х годах, после присоединения Климова к соседней Деревне Остафьево. Хозяева менялись часто. Первый усадебный дом в Остафьеве выстроил Козьма Матвеевич Матвеев — купец первой гильдии, выходец из крестьян Тульской губернии, основавший в деревне суконную фабрику и кирпичный завод. Его вдова Анна Григорьевна в 1778 году получила разрешение перенести в Остафьево храм; 1 июля 1782 года каменная церковь Живоначальной Троицы была освящена, и Остафьево стало селом[6]. С названием еще долгое время происходила типичная старомосковская путаница — бытовали варианты «Резаново, Остафьево тож» и «Остафьево, Климово тож». Нередко писали (и даже сейчас иногда пишут) и «Астафьево», «село Астафьевское». Но П.А. Вяземский придерживался «окающего» варианта. «А зачем ты пишешь Астафьево? — укорял он внука в 1867 году. — Я всегда писал, да и Карамзин также Остафьево. Не уже-ли хочешь ты, чтобы мы происходили от какого-нибудь Астафия! Избави Боже!^{3}»

Остафьево было не велико — в год покупки Вяземским в селе жили 152 человека. Согласно ревизской сказке, составленной 30 сентября 1811 года, — 159 человек. Крестьянские семьи носили простые русские фамилии — Ивановы, Петровы, Яковлевы, Никитины, Матвеевы, Алексеевы, Филипповы, Семеновы, Федоровы…

Получив Остафьево во владение, князь Андрей Иванович тут же взялся за перепланировку усадьбы согласно своему утонченному вкусу. Старые постройки, за исключением амбара, были снесены. Князь решил выстроить на месте ветхого матвеевского дома новый дворец, проект которого, согласно легенде, сам же и составил.

Современные специалисты по усадебной архитектуре считают эту легенду не более чем красивым вымыслом. А. Греч в 1925 году предположил, что руководил постройкой известный архитектор И.Е. Старов, ученик великого Кваренги. Но Старов с конца 1790-х отошел от архитектуры и вряд ли согласился бы выполнять частный заказ. Так что авторство Остафьевского дворца до сих пор остается невыясненным. Он строился в 1800—1807 годах — изящный, небольшой, с шестиколонным коринфским портиком и бельведером, с двумя флигелями, которые соединялись с домом открытыми колоннадами. В доме было сорок комнат, во флигелях — двадцать четыре.