Вибратор (СИ)

Совсем рядом Гвидон видел эти ноги на золоченых каблучках между серебряных чаш с устрицами и омарами, рядом с блюдом с желтой икрой морских ежей. Можно приблизить лицо к этой пыльной старой пленке, увидеть небрежно побритые, такие нежные и при этом мощные ноги, именно того образца, какие ему всегда нравились. Лицо Ирен выражало наивное безапелляционное веселье ... ощущение радости, такое необычное здесь, проникало в эту убогую трущобу. Непонятно, что это - искренний задор или такой искусный образ.

Он нашел на столе горсть семечек и жадно грыз их, сплевывая шелуху на пол. Вот, как воздействует то, что в ином мире до яхты с обнаженными красотками не удалось добраться - внутри сохранился избыток неиспользованной непочатой пылкости.

Видно, как проступают под ее кожей мышцы ... удивительно, что до них невозможно дотянуться рукой. Она совсем рядом: гибкая и сильная, стройная, но рельефная, детали ее тела явно видны сквозь ткань одежды. Маленькие, идеально круглые груди с крупными сосками, широкие, хотя и худые, как у подростка, бедра. Гвидон забыл, что уважает женщин постарше, крупнее.

"Модель селеб категории "А", XXS. Хотя бы щупануть ее! - Этот одновременный образец наива и мощности внушал припадок желания, неодолимую судорогу вожделения. - Как было б хорошо, если бы она оказалась рядом, прямо тут, слиться б с ней в сексэкстазе вот на этой кушетке. Овладеть ей прямо живой, со всеми ее газами и жидкостями внутри, всем набором бактерий и пищевым комком!"

Семечки, варварская еда закончились. Фильм закончился тоже. Гвидон смотрел на темную стену ... кажется, странное похмелье проходило.

Вот и прекратилось веселье на яхте рядом с Сантропезкой и Ниццей, быстренько прошла смерть, появились хозяйственные заботы, быт.

* * *

"Волонтер". Бесплатный магазин, открытый после того, как окончательно отменили деньги. В этом мире о существовании таких, как Гвидон, заботилось общество, но делало это небрежно, с пренебрежением.

Сегодня давали картошку и лавровый лист. На полу посреди торгового зала - полупустые мешки и ящики. Раздавленные картофельные клубни хрустели под ногами.

"Вот он тебе, настоящий мир".

Гвидон набрал килограмма два не самой гнилой картошки, рассовал по карманам пакеты с лавровым листом и сейчас остановился посреди магазина, серый, маленький, придавленный, так не похожий на блестящего удалого героя "Палубы любви".

Рядом - бесплатная столовая, вот тут, за стеной, открытым дверным проемом. Открывалась она раз в неделю и обсуживала волонтеров. Кажется, Гвидон тоже числился таковым где-то. Он медленно ( Всё он делал медленно ) вошел туда.

Оказалось, что сегодня праздник, "День больного" и народу выдавали яичницу с китовым мясом. Сейчас яичницы не стало, закончилась ... обделенные сидели по углам зала, будто чего-то ждали. Гвидон увидел - среди обычных рядовых столов появился новый, бронзовый, а за ним - небольшая скульптурка, бронзовый же алкоголик, горестно подперевший голову, с пустым позеленевшим стаканом. Сейчас сбоку от этого алкоголика присела женщина в темном. Алкогольных напитков, конечно, здесь не наливали. Никакого вина сейчас не делали, вообще; никто не заморачивался подобным образом, не собирался возиться с его изготовлением. Незачем.

Гвидон взял тарелку еще оставшегося куриного супа и тоже присел за алкогольный столик. Напротив теперь - ярко накрашенная женщина с незажженной самодельной сигаретой. Перед ней - стакан с простой водой, как понял Гвидон. Она поднесла сигарету к губам и замерла, глядя на Гвидона.

"Надо дать прикурить", - понял тот, но ничего зажигающегося у него не было. Неопределенно пожал плечом. Куриный суп пахнул птичьим пером.

Непонятно откуда достав спичку, она закурила сама. На ее пальцах виднелись лиловые татуировки, которые не удалось рассмотреть.

- Ты Гвидон? - внезапно спросила она. - Похоже, забыл: мы переписывались в компьютере и договорились, что ты сегодня принесешь обкуренную курительную трубку. За сексуальные услуги. Я здесь уже давно сижу, жду.

Гвидон с хлюпаньем всосал кусок куриной кожи. Лицо сидящей напротив - правильное, с отчетливыми чертами, но при этом явно некрасивое. Фигура тоже какая-то непонятная.

Она напомнила одного из персонажей ролика "Палуба любви", причем персонаж этот в ролике являлся мужиком, мужским итальянцем, хозяином отеля на берегу, там Гвидон часто останавливался со своими красотками. Непонятная застольная дама оценивающе и, кажется, с раздражением осматривала зал. Гвидон расслышал, как она негромко запела что-то, какую-то незнакомую песню: "Женщины и карлики, дураки вы, что ли совсем..."

Помолчав, Гвидон сказал:

- В данных услугах уже не нуждаюсь. Я только что покинул одно место, мир неистовых любительниц жизни. Там сожительствовал сразу с множеством самых прекрасных блистательных женщин с наивысшими сексуальными возможностями. Были тела, много-много тел. Так было ОК, знаешь ли... Но в этом мире блаженных снов я запил.

- Понятно, в вибраторе залег, в самотыке, - Некрасивая женщина закрывала самокрутку в горсти, будто ее мог загасить ветер.