Victory Park

– Тебя Белфаст посадит на кол. А после рот забьет свинцовым жестким кляпом. И спать пойдет. С твоей бабой…

– Типун тебе…

– Экспромт, между прочим, – довольно улыбнулся Мишка, однако с темы стихов тут же съехал. – Но я же на тебя рассчитывал, Вилька! Думал, продам сейчас три педали и поеду к морю.

– Извини, не оправдал, – вдруг обозлился на приятеля Виля. Почему его включают в какие-то дурацкие, нелепые, невыполнимые планы, не предупреждая, строят на нем расчеты, а потом, когда планы рушатся, на него же и обижаются? Он-то тут при чем? – Все, Миша, мне пора в ателье. Я жду звонка.

– Ты не забудь мне сказать, когда у вас с Белфастом все наладится, – жалобно попросил Миша.

– Это другое дело.

2

Пеликан позвонил, как и обещал, ровно в четыре.

– Виля, деньги есть. Сто сорок, как договаривались. Ты тапки еще никому не продал?

– Изо всех сил держу для тебя, – успокоил Пеликана Виля. – Всем отказываю.

– Тогда встречаемся, как договаривались. В шесть у колеса, – обрадовался Пеликан. – Только я сам подойти не смогу. Вместо меня с деньгами будет Багила. Ты же его знаешь?

– Да, я Багилу знаю, – подтвердил Виля, раздумывая, нет ли тут кидка. Но главного правила – не допускать зазора между передачей товара и получением денег – Пеликан не нарушал. Деньги он получит, кроссовки отдаст, остальное – не его дело. Дальше Пеликан с Багилой пусть сами разбираются. – Хорошо, договорились. В шесть часов я жду Багилу под колесом. И пусть не опаздывает.

– Спасибо, Виля! А то меня тут загрузили неожиданно. Раньше семи не вырвусь.

В пять часов вечера у входа в фотоателье опять было пусто. Студенты закончили сдавать зачеты и экзамены сразу после обеда и к четырем уже разошлись, а до вечернего выгула детей оставалось не меньше часа. Клиентов они больше не ждали. Директор ушел два часа назад, и Рувим Исаевич тоже начал разглядывать часы над входом.

– Рувим Исаевич, – встал в дверях Виля, – вчера я закрывал ателье и сдавал его под охрану. А сегодня открывал и снимал с охраны. Вам не кажется, что это слишком?

– Это нормально, Виля.

– Нормально будет, если сегодня вы поставите его на сигнализацию, а завтра – снимете.

– Не дерзи старшему товарищу.

– Мне нужно срочно уйти, Рувим Исаевич. Я уже не помню, когда в последний раз был дома.

– За это…

– За это я сфотографирую вашу любовницу без очереди.

– Какую любовницу? – всполошился приемщик. – У меня нет любовницы. У меня внуки.

– Вот когда будет, тогда и сфотографирую, – прощаясь, хлопнул его по плечу Виля, взял сумку с кроссовками и вышел в парк. – Все равно скоро дождь пойдет! – крикнул он. – А в дождь лучше сидеть под надежной крышей.

Это был разумный совет – все мы любим и умеем давать разумные советы. Когда Виля вышел из перехода возле метро «Дарница», дождь уже начинался. Если бы возле колеса обозрения его не ждал Багила, то Виля и сам сейчас забрался бы поскорее в сухое тепло своей однокомнатной бетонной норы в самом конце улицы Юности и там наконец отоспался. А на следующий день он позвонил бы Дите. Листок из записной книжки с ее телефоном по-прежнему лежал в боковом кармане его сумки.

Виля шел на встречу немного заранее – не любил опаздывать. Дождя Виля не боялся – от дождя в парке можно спрятаться где угодно, например, у Гоцика на автодроме – зато он поболтает с Белкиным и даже с Алабамой, если тот ему вдруг встретится. Виля не видел всех их больше года. Он не собирался продавать кроссовки прямо под колесом – там он хотел только встретиться с Багилой, чтобы потом вместе уйти из парка. Виля достаточно фарцевал у Алабамы, знал его правила и нарушить их даже не думал.

Парк стремительно пустел. Слабый дождь быстро разогнал гуляющих, но фарца не расходилась. Все понемногу собирались под крышей автодрома, сюда же подтягивались афганцы и остальные парковые.

– Вилька, старый конь! – обрадовался Гоцик и обнял Вилю. – Хрен Боярский! Все еще телок снимаешь? Ничего, Алабама скоро и у нас в парке фотоателье откроет. Тогда не отвертишься, пойдешь директором.

– Директором я не смогу. Я же кроме выдержки и диафрагмы ни в чем не разбираюсь.

– Да брось. Раз фарцуешь, значит разбираешься. А директор что должен уметь? Бухать с нужными людьми и знать, где подпись ставить.

– Что-то знакомых совсем мало, – огляделся Виля. – Где Шляпентох? Где Меченый Михасик? Алабаму почему-то не вижу.

– Алабама уехал час назад. А остальные, – пожал плечами Гоцик, – ушли кто куда. Здесь многое изменилось, много новых. Торпеда… Ты помнишь Торпеду?

– Конечно, помню, только и его не видно.

– Торпеда где-то здесь. Шифруется, как обычно. Он уже знаешь скольких из парка выдавил?.. Это не мое дело, я не под ним, у меня чисто – ни фарцы, ни дури, одни машинки на электрическом ходу, но я же все вижу.

– А Багила где? Мы с ним в шесть под колесом договорились встретиться.

– Раз договорились, значит встретитесь. Сегодня многие собирались быть – сегодня день рождения у Ирки. Помнишь Ирку?

– Нет, – честно признался Виля. – Кто это?