Вид на битву с высоты

– Они уверены, что воюют с чужими. Тех, их врагов, набирают в другой структуре. Они не то чтобы черномазые, но их везут с юга. Даже если снять маску, наши все равно увидят чужих. В последние годы нам положено было воевать с чернозадыми. Война продолжается. Что чечен, что молдаванин, что душман – все одна сволочь. А у них – вот что смешно! – у них, у душманов – мы их зовем ублюдками, – у них те же легенды и та же страсть защищать свой дом, как и у наших мальчиков. Ведь и там наши местные войны по установлению порядка создали категорию отмороженных и никому не нужных солдатиков. Так что они умирают с чувством выполненного долга и с любовью к ближним. А мы приумножаем свои капиталы...

И тут Порейко начинал хохотать.

Я хотела поглядеть на тех, кто покупает солдатиков. Порейку и генерала время от времени допускали к инопланетному начальству... Впрочем, когда я убедилась, что оба бездельника готовы на все, – я успокоилась. Я попаду туда, где идет война, я отыщу Витечку и верну ему память и любовь. А там мы прорвемся. Прорвемся ли?

Порейко с генералом как-то шутили, а я поняла: у солдат на том свете нет огнестрельного оружия – они должны драться из луков и мечами, как в рыцарском романе. Видно, тамошние хозяева – большие романтики. Я знала, что Одноглазый Джо ходил туда, охранял начальство и брал с собой «ТТ». Ничего, обошлось. А где хранится оружие, я знала.

Главное – попасть туда! Порейко обещал мне зрелище, подобного которому я в жизни не видала. Вот и ладушки.

Подходило время отправляться в путешествие. От нас туда посылали двадцать единиц корма для пушек, и тут появился ты, Гарик. Я не знала – верить тебе или нет. Но в любом случае ты не с ними, ты – я все чувствую, – ты им враг. Значит, я постараюсь тебя защитить – иначе тебя просто уничтожат. Уровень зла в Меховске выше любой человеческой нормы. Я в этом зле купаюсь, как в теплом бассейне, потому что ступила уже за пределы морали. Может, я сложно выражаюсь, но проще не могу.

Конечно, я пыталась узнать, осторожно, аккуратно, под каким именем там существует мой Витечка, но ничего не узнала. Не могла же я показывать Порейке паспортную фотокарточку, на обороте которой написаны в мой адрес слишком теплые слова. Я эту фотокарточку уже всю зацеловала. Но это – мои проблемы.

За день до пересылки приехал генерал, с ним шеф – Рустем, он тоже хотел поучаствовать. Ненавидела я их – безумно. А тут еще они убрали Аркашу. Я его мало знала, но и его смерть легла на их черную совесть. Я до них доберусь! Думаю, Витечка меня поймет.

Я не знала, что и как буду делать там, на той планете. Правда, Порейко и компания, которые там бывали, твердили, что это не та планета, а наша родная Земля, но больше ничего объяснить не могли, потому что, думаю, и сами не понимали. И боялись копать глубоко.

Мне было жалко, что Ритку тоже туда отправляют. По их рассказам я знала, какая судьба ждет там медсестер и санитарок. Сама прошла это, только в настоящей жизни.

Но я не могла вмешиваться. Пока я не доберусь до моего Витечки, чужие судьбы меня не волнуют.

Потом наступил славный миг. Вас всех погрузили в вагон-рефрижератор и кинули куда надо.

Мы переехали туда в том же вагоне, но после вас, и, конечно же, нас не подвергали чистке мозгов. Мы были как вожди африканского племени. Помните, в школе проходили, как они сами работорговцам продавали своих людей, а те везли их на плантации в Америку.

Я не знала, как проникнуть на поле боя. Даже не представляла толком, что это такое. Но была уверена, не надо торопить события – судьба сама за меня распорядится. Пошлет кого-нибудь или покажет дырку.

Вот я и попала на этот стадион. Только по другую сторону баррикады.

Главное я поняла почти сразу, потому что мои мозги работали в нужном направлении.

Здесь есть несколько сенаторов, хозяев, или паразитов, – называйте их как хотите. Это не старички. Это изношенные люди, а возраст у них разный. Мир-то пустой. И, конечно, это не другая планета – это наша Земля, хотя какой-то ее далекий угол – видно, я по географии этот урок пропустила.

Эти старики здесь пользуются абсолютной властью. Но им скучно. Понимаете?

Что делает человек, когда ему безнадежно и смертельно скучно? Этот человек начинает играть в песочек или в домино. Вот и наши сенаторы придумали себе игру в войну.

Они сидят на балконе, а под ними поле боя.

И там идет самая настоящая война, в которой сражаются самые настоящие люди. Как я поняла, эта война идет уже сто лет, и сто лет кто-то поставляет старикам пушечное мясо.

Людей загоняют под купол, только сначала их лишают имен, прошлого, вообще памяти, а вместо этого в них внедряют совсем другую память, куцую и лживую, будто они всегда там внизу живут и всегда воюют за свой город, который нарисован на стенке за их спинами.