Вид на доверие (СИ)

— Я уже говорил, — все так же тяжко и в напряжении пояснил Виктор. Вспоминать ему очень не нравилось — в отличие от Эштона, проблем с воспоминаниями о тех днях у него не было, — я не мог рисковать. Ты мог потом психануть и сбежать. Я не знаю, где и как тогда искал бы тебя.

— Неужели ты бы не закинул меня к себе на плечо, затолкал в машину и разбирался уже дома? Вот это было бы в твоем духе, — Эштон стал листать фотографии дальше. Все было одно и то же. Да уж, такое не станешь сохранять себе на долгую память.

— Закинул бы, — Вик вцепился в Эштона, притягивая к себе в собственническом жесте, вжимаясь носом и губами в шею и стискивая принадлежащее ему — и только ему — тело сильнее. В голосе любовника чудилось осуждение.

— Я хотел, — уверял он, будто оправдываясь, но скорее, извиняясь за не сделанное. — Но не мог рисковать.

— Не нужно говорить это так, словно тебе стыдно, что ты этого не сделал, — сказал Эштон, блокируя телефон и откладывая его в сторону. — Стыдно должно быть мне, что я подобное вытворял. Правда, мне не очень стыдно. Скорее, я просто плохо понимаю, что у меня творилось в голове. И странно, что я тебя ни разу не заметил, кстати.

— Ты даже Мартина по имени называл только, когда он тебе напоминал его, — хмыкнул Виктор слишком напряженно и рвано выдохнул Эштону в шею. — А людей дальше пяти метров ты вообще не видел.

Эштон закусил губу, потом вздохнул и сказал:

— Ну, по крайне мере, мне было весело. Хотя, наверное, когда у меня дошло до передоза, веселье испарилось. Странно, что Мартин действительно позвонил тебе, а не сбежал, когда понял, что происходит.

— Почему он должен был сбежать? — спросил Виктор недоуменно, продолжая крепко удерживать любовника. Что было странно, так это то, что Эш не рычал, как обычно, ни на крепкие объятия как таковые, ни на ярое собственничество, в них сквозившее.

Виктор шевельнул губами, оставляя на шее поцелуй, и затем отстранился, чтобы посмотреть на любовника.

— Поясни?

— Потому что Мартин не тот человек, от которого можно ждать помощи. Он боится проблем как огня, потому любит забываться в клубах и убегать от этих проблем, что его ждут за стенами клуба, — пожал плечами Эштон, откидываясь назад и опираясь на Виктора. — Он хороший парень, с ним круто развлекаться — он это умеет лучше всех моих знакомых, но стоит только запахнуть жаренным — Мартина уже нет. Потому я удивляюсь.

Теперь Виктору была ясна интуитивная желчь в адрес этого парня. Кажется, Хил чуял его ненадежность и щерился, ощущая, что в иной ситуации Эштону помочь было бы, в общем, некому.

Так хотя бы Николсон побеспокоился бы в случае чего.

С другой стороны, это было не жаренное. Никого не поймали на наркоте или подобном, Эш собирался копыта откинуть, и Хил знал, что такие ситуации воспринимаются немного иначе. Мартин, похоже, был из тех, для кого разница была существенной. Хотя бы из-за шока.

— Почему ты сейчас не… — Виктор не смог сразу подобрать правильного слова. Эштон не сопротивлялся таким вещам, не противился, даже не защищался. Он обычно… бунтовал. Но сейчас не делал даже этого. Наоборот, реагировал привычно, будто так и нужно было. Не из-за фото и стыда же?

Частицу “не” пришлось убрать, говорить о бунте мужчине показалось излишним.

— Почему ты сейчас так спокойно на меня реагируешь? — перефразировал Виктор, пробегаясь пальцами по боку Эштона, чтобы держать его в более удобном месте. Он чуть ослабил хватку, чтобы не давить никуда, но лишь немного, продолжая цепляться за то, что самолично недавно выпускал ради возможности быть рядом.

Эштон вздохнул:

— Почему бы тебе просто не помолчать и не комментировать, пока я так на тебя спокойно реагирую? — предложил он. — Наслаждайся моментом, потом может не быть.

Все было проще простого — иногда Эшу надоедало выпускать иголки, иногда моменты были спокойными и умиротворяющими, когда эти иголки были бы совершенно лишними в его настроении — для него же лишними. Не о Викторе он заботился.

Нельзя было сказать, что Эштон становился безвольным телом. Он становился просто собой. Собой, который не выебывается, не пытается перегрызть кому-то глотку или утопить в бочке сарказма. Эти моменты были редкими, и Эш сам не понимал, чем они вызваны.

Но в данный момент мог сказать одно — за столько часов, проведенных бок о бок с Виктором, ему просто надоело ругаться. Можно было просто отдохнуть.

В ответе не было ни иронии, ни сарказма, ни вызова, а последняя фраза была просто предупреждением. Это было странно и непривычно, Виктор не ждал от Эштона подобного, и можно сказать, что был не готов к этому.

Таким парень как минимум Хила впечатлил, и тот едва не съязвил в ответ, восстанавливая баланс во Вселенной.

Вместо этого Виктор отнял одну руку, чтобы переставить салат с коленей любовника подальше на диван, а потом повернул голову Эша к себе, чтобы попробовать его спокойствие на вкус. Он сам предложил наслаждаться моментом, что Хил и делал.