Вид на рай

Ах, вот неудача! Она задернула занавески. Вернее, не совсем. Малюсенькая щелка осталась, через нее я видел часть комнаты. Комнаты, но не Ригемур Йельсен. Свет горел, но не более. Сидела она и смотрела телевизор? Стояла в крошечной кухне и чесалась в самых непотребных местах? Все возможно, ничего нельзя исключить. Похолодел от страха: а вдруг в гостях у нее Крыска? Не потому ли приняты меры предосторожности и задернуты занавески? Возможно, Эллинг. Одно дело — показаться в общественном месте с этой женщиной, а другое дело — принимать ее у себя дома. Хотя Ригемур Йельсен, вне всякого сомнения, одна из тех женщин, которые не обращают внимания на болтовню соседей, ей однако ни к чему выставлять себя и Крыску напоказ, будто на выставке. «Но почему Крыска пришла к ней в гости?» — думал я, настраивая получше телескоп. В объективе появился стол из тика. Причин может быть сколько угодно. Например, вполне допустимо, что у Крыски есть внучка, которая сбилась немного с пути истинного. Туриль, мать внучки, то есть дочь Крыски, не в состоянии совладать со своим ребенком. А соблазнителем непослушной девочки, конечно, был иностранец и мелкий воришка, из тех что крадут преимущественно в ларьках на заправочных станциях. Туриль давно покинула мужа и, понятно, вернулась к матери. Куда же ей было еще деваться? Крысиный облик матери не беспокоил ее, она не замечала его или не желала замечать. На первом плане стояла судьба дочери, будущее дочери. И Крыска тоже, естественно, не могла остаться в стороне от событий первостепенной важности. И ее удручали сложившиеся обстоятельства в жизни самых близких ей людей. Собственная внучка в объятиях турка? Само собой разумеется, я мало что знал о способностях Крыски к фантазированию. Но уверен почти на сто процентов, что она, если отбросить названные семейные проблемы, обладала богатым воображением и потому могла хорошо представить себе, как сильные руки молодого турка, сначала осторожные и боязливые, но постепенно все более и более требовательные, гладили и гладили белоснежные бедра дочки ее дочки, как они медленно, но уверенно продвигались к Цели, к маленькой красочной Щелке, Боспорскому проливу, продвигались дорогой, ведущей к всемирной мистике. Тут мне впервые стало больно за Крыску. Негодяй! Не только соблазнитель, но вдобавок еще и вор. Двадцать пачек сигарет «Принц» и два банана. Взят по свежим следам, на бензоколонке Техако. Полицейских полон двор и все такое прочее. Что делает обычная бабушка, когда беда приходит в дом? Ну, конечно же! Она идет к Ригемур Йельсен. А Ригемур Йельсен задергивает занавески, садится и слушает. «В мире существует два типа людей, — обычно говорила моя мама. — Те, которые обладают искусством слушать, и те, которые им не обладают». Я твердо убежден, что Ригемур Йельсен принадлежала к первой категории. Ее лицо, ее внешность говорили сами за себя. Чего только не слышала эта женщина за свою долгую жизнь! Для Ригемур Йельсен ничто человеческое не чуждо. Можно говорить и думать, что хочешь. А стремление молодого турка овладеть внучкой Крыски и его мелкие кражи на заправочной станции были как раз самыми что ни на есть человеческими делами. Некрасивыми и неприятными, но человеческими. Я почти наяву слышал, как Ригемур Йельсен призывала проявить солидарность и взаимопонимание в разразившейся семейной драме и не судить строго поведение молодой девушки. Турка она тоже взяла без промедления под свою защиту. Мужчина есть, дескать, мужчина, независимо от того, приезжает ли он из Стамбула или из Сноса. Да, теперь, когда я слышал, как она спокойно говорит на своем восточно-норвежском диалекте, мне захотелось тут же, немедленно, пересмотреть свой взгляд на молодого человека. Имел ли я право называть его негодяем только потому, что он следовал своей природе? Я ответил сам себе: нет. И дочка Туриль, несмотря на все случившееся, любила его, привлекла его к себе, этакая маленькая проказница. Любила его требовательные руки и его тяжелое дыхание. Вот какие женщины были в их семье! По праву спрашиваю себя, с какой целью Крыска пришла к Ригемур Йельсен и на что жаловалась.

По-прежнему никого в комнате. Ни души не видно. Ну хотя бы что-нибудь мелькнуло! Ага, поймал! Наконец-то! Кто-то двигается… в сторону кухни. Что произошло? Вероятней всего предположить, что Ригемур Йельсен, в конце концов, устала слушать вечные стенания Крыски и осадила ее хорошенько. Да еще до такой степени, что Крыска пришла в бешенство и уверенная в своей правоте покинула квартиру. Если моя догадка верна, она должна, уходя, хлопнуть дверью.

Прошел час. Никаких изменений. Я почти рассердился. Сижу и напрасно теряю драгоценное время! Непроизвольно опустил телескоп ниже, дабы заглянуть в квартиру, находящуюся под квартирой Ригемур Йельсен. Здесь, очевидно, забыли задернуть занавески. Или не хотели задернуть их. А, может, не привыкли. И комната, и кухня хорошо просматривались. «Отвлекусь немного», — подумал я. Быстрый беглый осмотр и снова вверх, к Ригемур Йельсен.