Вид с холма (сборник)

Известно, неприятности всегда сваливаются кучей. Не успел обосноваться в балке, как сломал ногу; нелепо, на ровном месте, впотьмах зацепился за какую-то корягу и неудачно рухнул. Возможно, Богу надоело наблюдать за моей беспутной жизнью и он решил проучить меня — дал время поразмыслить, одуматься.

Так или иначе, но я временно стал инвалидом. Обзвонил приятелей, говорю так и так, нога в гипсе, ковыляю на костылях, подгребай, потреплемся, захвати бутылец.

— Да-да, старик, обязательно, но, понимаешь, дел по горло: и то надо, и это. На следующей неделе обязательно…

Прошла неделя, затем месяц, и… никто не приехал. Никто! Дружки продемонстрировали наплевательское отношение к моей судьбе. Тут уж было не до обиды и злости. Это был нокаут; я разочаровался в дружбе — сник, осунулся, почернел, потом озверел — заклеймил позором приятелей и мысленно послал им проклятья.

Что было дальше? А дальше каким-то странным образом помощь пришла оттуда, откуда ее меньше всего ждал — точь-в-точь как в сказке.

У меня была знакомая, которая раза два наскоком появлялась в нашей компании, и что немаловажно — обычно в компании все кого-то изображают, она держалась естественно и просто; мы относились друг к другу чисто по-приятельски, без всякого сексуального давления, правда между нами существовала кое-какая потаенная симпатия. И вот эта знакомая от кого-то узнала про мое бедственное положение, пришла в балок, принесла еду, курево. И на следующий день, сердобольная, явилась, сделала мне холодные и горячие примочки, а потом предложила пожить у нее (это какое же надо иметь сердце!). Спокойно и просто, не моргнув, предложила и все, проронив:

— Чего мучиться в сарае?

Я не отнекивался и переместился в пространстве — перебрался к ней, и мое положение стало облегченным, просветленным и прочее.

Она не блистала особой красотой, зато имела добрую, отзывчивую, чуткую душу. Ей было под тридцать и, наверняка, она хотела выйти замуж, но что ж в этом плохого? Главное, она ничего не требовала и принимала меня со всеми вредными привычками, а их накопилось немало — многолетнее праздное общение с приятелями давало о себе знать. Я выпивал и курил, после чего меня мутило, шатало и сгибало; я играл в азартные игры, был болтлив, мог пульнуть крепким словечком, по ночам имел обыкновение вставать, съедать тарелку супа, затянуться дымком, при этом сопел, хрипел и грохотал.

Что еще меня в ней устраивало? То, что она была податливой — поддерживала мои планы. Я ей сразу заявил:

— Как только выйду на работу, начну откладывать деньги на новую машину (в смысле, на вторую подержанную).

И что она сказала?

— Машина — это замечательно, всегда можно куда-нибудь поехать. Мои родные живут в деревне, там лес, река… Я смогу тебе дать немного денег на машину.

Вот такая щедрая душа.

О чем еще мы говорили, пока я был с гипсовой ногой? Ну, конечно, я говорил о том, что когда куплю машину, приятелям в ней места не будет. Все, хватит! Накатались! Больше они не увидят моего автомобильного обаяния. Если кто попросит, сразу отказывать не стану, стараясь быть поприветливей, скажу: «Обязательно, старик, только тут кое-какие делишки. На следующей неделе обязательно». А потом, не без злорадства, покажу фигу. Отведу душу.

— Я не верю ни в мужскую, ни в женскую дружбу, — задумчиво говорила знакомая. — Мужчины все эгоисты, а женщины предательницы. Настоящая дружба может быть лишь у мужчины с женщиной, я так думаю.

Я тоже об этом задумался, и заметил — у нас с ней много общего; взять хотя бы — и она и я имели склонность к полноте, оба отдавали предпочтение яркой одежде и неравнодушно относились к эстраде — к песням для души, особенно к цыганским; оба не упускали случая сразиться в картишки, а перед ужином были не прочь пропустить по стаканчику вина, оба любили фасоль с мясом, вареный лук и картофельные котлеты с грибной подливкой или с киселем — мы подходили по многим статьям.

Что мне больше всего в ней нравилось, так это то, что она поддерживала мой план относительно машины. Впрочем, я уже об этом говорил.

Короче, я не стал осторожничать, не погрузился в раздумья — что скажут люди? Надолго ли меня хватит? И через пару месяцев мы поженились; без любовных объяснений, но с определенной симпатией друг к другу, то есть не краснея, не бледнея, не синея, расписались и все. И скромно отметили это событие — не то, что некоторые, которые закатывают свадьбы с фейерверком и катанием на катере по реке.

Почему-то считается, брак должен строится на любви, что это наипервейшее. Ерунда! У нас брак построен на уважении, общих интересах, планах, а это крепче всякой любви. В общем, жена не жалуется на меня и я доволен ею… Кстати, ее зовут Лиза, она работает проводником поездов, что тоже мне близко, поскольку имеет отношение к движению — я думаю, это понятно. По три дня в неделю Лиза отсутствует в доме и меня это тоже устраивает — время от времени женой надо любоваться издалека, чтобы отдохнуть друг от друга — думаю, это еще понятнее.