Вид с крыши (СИ)

- Теперь ты понимаешь, с кем связалась? Надеюсь, это неплохое доказательство того, что к нему даже близко подходить не следует! - в голосе матери зазвучали патетические нотки. Но и без материнской патетики сцена произвела на Веронику не очень приятное впечатление. Про эту компанию на иномарках Вероника много раз слышала далеко нелестные отзывы. Говорили, что предводительствует там сын какого-то бандита, и что за ним, как и за папашей числятся разные нехорошие делишки, да, кроме того, он в свою шайку вербует молодежь, в основном старших школьников. Неужели, Алекс тоже в его банде?

Так в беспокойных размышлении над этим вопросом и над тем, куда Алекс все-таки пропал, прошли для Вероники все августовские дни. А с явлением промозглой, холодной осени и так понурое настроение стало совсем мрачным. А потом неожиданно от Наташки Вероника узнала, куда делся Алекс. И, кажется, для нее наступил конец света...

В последнее время у Наташки в голове был один лишь обожаемый ею Вадик, и она порядком удалилась от Вероники. Но как бы далеки они сейчас не были, Наташка все же забежала проведать подругу.

- Ты в курсе, что твой красавчик сосед в армию ушел?- спросила она между делом. И у Вероники все сжалось внутри.

- Нет... - едва слышно выдохнула она.

- Странно, а я думала, что вы общаетесь...

Но даже, если бы они по-прежнему болтали обо всем на свете, Вероника все равно не рассказала бы Наташке о том, что было между ней и Алексом, и что произошло потом. Для нее это было слишком личное и слишком ценное, а еще ото всего этого до сих пор болело сердце...А теперь оно разлетелось на тысячу частичек, которые невозможно собрать...

Но, как оказалось, это был не совсем конец света, а только его начало. В середине ноября мама с папой неожиданно заявили, что расходятся, и папа съезжает от них. Они долго и путанно что-то объясняли Веронике. И в результате этих объяснений, больше похожих на сбивчивые извинения отца и на местами всхлипывающие, а местами обвинительные причитания матери, она поняла, что отец нашел себе другую женщину и теперь бросает их ради нее. Вероника не заплакала, и даже не произнесла ни одного слова. Она просто молча сидела, уткнув свой взгляд в переплетение мелких розочек на кухонной клеенке, а когда все закончилась, она встала и ушла в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Она пыталась вспомнить, что происходило между мамой и папой в последнее время. Вроде бы, все было как обычно. Или нет? Очень часто ее голова была занята мыслями об Алексе, о котором она так и не получала больше никаких вестей. Возможно, из-за этого она не заметила, что что-то происходит. А, возможно, отец хорошо все скрывал...

И вот он ушел, исчез. Но почему-то не только из их квартиры, из их, казавшейся такой крепкой и счастливой семьи, но и из жизни Вероники. Сначала он почти сразу перестал появляться на пороге их дома, чтобы повидаться с Вероникой, а потом прекратил звонить. Вероника пробовала звонить сама, но разговоры получались скомканными. Может, отцу было стыдно, что он так поступил и, поэтому ему тяжело было с ней разговаривать, а, может, просто она стала не нужна. А когда в конце февраля мать (случайно или намеренно - неизвестно), проговорилась, что у отца будет ребенок от другой женщины, Вероника перестала ему звонить.

А мама тщательно пыталась сделать вид, что все хорошо. Сначала она постаралась окружить Веронику утроенной заботой и вниманием, но получив отпор, и, видимо, все-таки почувствовав, что для такой опеки дочка уже чересчур взрослая, она с головой погрузилась в работу.

И Вероника осталась предоставлена самой себе... С одной стороны было удобно, что никто не трогает ее, не пытается проникнуть в ее, ставший таким неустойчивым и ранимым внутренний мир, но, с другой стороны, полностью замкнувшись на своих чувствах и переживаниях, она ощутила себя очень одинокой и никому ненужной... И вот тут снова появился Иван. Появился неожиданно и как-то совсем просто. В самом начале марта он вдруг взял и позвонил ей.

- Вероника, привет! - раздался в трубке домашнего телефона его бодрый голос.

Вероника хотела сразу же отключиться, но голос, в котором появилась такая нехарактерная для Ивана просительная интонация, быстро продолжил:

-Я знаю, что ты, наверное, не хочешь со мной разговаривать, но все-таки, не бросай трубку.

Вероника приостановилась в своем порыве прекратить разговор. А Иван продолжил:

- Я хотел попросить прощения за прошлый раз... Я тогда сильно сглупил...

- Иван... прошло уже больше полугода. Мне кажется, ты немного припозднился...

- Я чувствовал себя очень виноватым и боялся звонить. Был уверен, что ты меня сразу же пошлешь...

Иван боялся? Как-то было на него непохоже, с его нагловатостью во всех вопросах!

- Я слышал, у тебя дома проблемы. Наташка рассказала. Ты, вообще, как сейчас?

- Нормально...

- Судя по голосу, не особо.

- Тебя это не касается!

- Вероника, не злись! Я, правда, переживаю за тебя. Как только узнал, что произошло, сразу решил позвонить.