Вид с крыши

Резким движением Иван опрокинул ее на диван, на котором они сидели, и прижал ладонями ее руки.

— Почему нельзя? Мы с тобой уже целый год встречаемся. И до сих пор еще только целовались. Нам ведь не по тринадцать лет, верно? Так почему же нельзя?

Он снова принялся целовать ее, навалившись сверху всем своим накаченным мускулистым тяжелым телом.

— Пусти, дурак, пусти! — Вероника стала отбиваться в полную силу, понимая, что это уже не игра.

— Вероника, почему, кому-то можно оставаться у тебя на ночь, а я уже год кроме холодных поцелуев ничего больше не получаю? Ведь это нечестно, правда?

И Вероника вдруг поняла, что он не поверил тогда Алексу.

— У нас с Алексом ничего не было. Совсем ничего!

— Ты врешь! — прорычал Иван, пытаясь стянуть платье с ее плеч. — Я ни за что не поверю, что такой, как Алекс просто так будет ночевать у девчонки дома. И меня бесит, что ему можно, а мне нет. Ты ведь уже не раз спала с ним, верно?!

— Иван, нет! Нет! У меня, вообще, никого не было! Ни разу!

Иван вдруг приостановился и ослабил хватку. Вероника воспользовалась моментом и, сильно толкнув его, сумела высвободиться. Иван не удерживал ее. Она вскочила с дивана и дрожащими руками стала натягивать платье на плечи. Иван сел и внимательно посмотрел на нее.

— У тебя что, правда, ничего с Алексом не было?

— Нет! И с чего ты взял, что было? Мы же с тобой встречаемся. Алекс же сказал тебе, что пьяный был и домой не мог попасть. И я предложила ему переночевать у меня.

— Но ты тогда ничего не стала объяснять.

— Алекс все объяснил. А ты потом больше не спрашивал. Я думала, ты поверил. — И у Вероники вдруг потекли слезы. Застегнув платье, она побежала в прихожую и начала надевать пальто. Иван вышел за ней.

— Вероника, прости… Не уходи…

Продолжая всхлипывать, Вероника застегнула ботинки и схватила сумку.

— Я пойду домой…

— Вероника… Давай хоть подвезу.

— Не надо!

Она открыла замок и выскочила за дверь. Слезы продолжали душить, до сих пор дрожали руки, а на душе было очень противно…

… Незаметно пронеслись март и апрель. Стало тепло и сухо. Хотелось больше бывать на улице, чтобы чувствовать на своей коже нежные солнечные лучики и ощущать легкие дуновения весеннего ветерка. Но Вероника не ходила с подружками гулять после занятий в колледже, она спешила домой. И на это было две очень веских для нее причины. Первая — это то, что иногда, хоть и редко, Алекс где-то после обеда выходил на прогулку с Соней. И выходил без Элины. Та не слишком-то любила, как объяснил Алекс, «торчать на улице», и поэтому, по возможности, с дочкой гулял он. А Вероника под барабанный бой сердца присоединялась к нему. Присоединялась ненадолго, минут на пятнадцать-двадцать, чтобы соблюсти хоть какие-то приличия и осторожность. Она понимала, что это нехорошо, что у него есть, пусть не официальная (Алекс и Элина не регистрировались), но жена, и знала, что об этих встречах запросто может узнать мать, но ничего не могла с собой поделать. И второй причиной было ощущение, перетекающее в почти полную уверенность, что Алекс всегда рад ее видеть. Она видела это по его глазам, по его улыбке, по тому, как озарялось его лицо, когда она появлялась на аллее скверика, где он обычно гулял с коляской. И присутствие Сони ее больше не смущало. Она прониклась чувством трепетной нежности к этой маленькой девочке. Ведь она была частичкой его, Алекса… И порой, идя рядом с Алексом и глядя в коляску на спокойное личико спящей малышки, Вероника представляла, что это их с Алексом дочь…

… А с Иваном после того случая отношения приостановились. Вероника бы даже могла сказать, что закончились, если бы Иван с назойливо частой периодичностью не названивал ей, снова и снова прося прощение и предлагая встречаться. Но Вероника не соглашалась…

… Наступили майские праздники. Несколько обещавших быть солнечными и теплыми выходных для Вероники не выдвигали никаких перспектив. Очередное предложение Ивана о встрече она отклонила, подруги по колледжу разъезжались по домам (многие были неместные), Наташка теперь почти постоянно была с Вадиком, так что Веронике ничего не оставалось, как просто наслаждаться выходными за книгой и телевизором. Даже мама объявила, что подруга предложила путевку в санаторий как раз на эти дни, и она очень бы хотела поехать.

— Вероника, ты не будешь против?

— Нет, конечно, мам. Поезжай, тебе нужно немного развеяться, а-то и так целыми днями работаешь.

— Ты точно не обидишься, что я тебя одну оставлю? — мама внимательно посмотрела на Веронику. Она будто хотела оправдаться. Вероника понимала, что мама чувствует себя виноватой в том, что так мало стала уделять ей внимания. Но после постоянной вездесущей опеки подобное положение дел Веронику более чем устраивало. Однако, признаться в этом матери она не решалась. Пожалуй, это было бы слишком жестоко.

— Ну что ты, нет, конечно!