Вид с Лубянки

Я бы попросил наше интервью, за которое я так благодарен "Часу пик", первой в стране газете, откликнувшейся на мою просьбу (даже "Огонек" не смог предоставить мне слово), закончить… строками из стихотворения. Написал я их на днях, слушая в "До и после полуночи" беседу моего учителя генерала О.Д. Калугина с Владимиром Молчановым.

В поединке сомкнулись со звоном
Моя вызов швырнувшая честь
И, всесильная сводом законов,
На расправу недолгая, месть.
Понимаю, работая жадно,
Я ступил на запретную грань.
Где прижились угодная правда
И двуликая всуе мораль.
Мне легко в этой схватке и трудно —
Я один и иду напрямик, 
Для меня не начищены трубы
И не срезаны копны гвоздик…
Пусть победу отметят как праздник.
Не окончен еще разговор.
Будет срок, и другой "камикадзе"
Выйдет с вызовом вновь на ковер.

Лев Корсунский

ОЛЕГ КАЛУГИН: "Я БЫЛ СКРОМНЫЙ ГЕНЕРАЛ, А СТАЛ ПОПУЛЯРНЫЙ ЧЕЛОВЕК"

("Коммерсантъ", 2 июля 1990 г.)

Через две недели после своего сенсационного выступления, в субботу 30 июня, слушая на даче радио Би-би-си, генерал КГБ в отставке Олег Калугин узнал, что лишен звания и наград, заработанных за тридцать лет беспорочной службы.

За следующие три дня он успел дать десяток интервью, получил два солидных заказа на книгу, отказался от двух лестных предложений о трудоустройстве, согласился баллотироваться в депутаты и выдвинул публичное обвинение председателю КГБ.

После Ельцина и Гдляна, по оценкам экспертов, это самый яркий гример европеизации советской политики — президентская регрессия, воспринятая как паблисити, обеспечила будущее разжалованному генералу.

К месту встречи с корреспондентом Калугин подошел незаметно. Потом, открыто улыбаясь, извинился за конспирацию: "Я был скромный, условно говоря, генерал, а теперь, после всей рекламы и президентского указа, стал очень популярным человеком в стране. В некоторые места просто трудно пройти. В метро автографы просят \

За непривычную для разведчика популярность он заплатил, кроме моральных убытков, привычными льготами. Довольно редкая награда "Почетный работник госбезопасности" давала право на 50-процентную скидку в квартплате, 20 лишних метров жилплощади плюс престиж независимо от должности. Все это, правда, перекрывалось генеральскими привилегиями. Лишенный и того и другого, Калугин потерял к тому же 350- рублевую пенсию. Какая будет теперь, он не знает: "Может быть, дадут, как генералу Григоренко, солдатскую — 12 рублей".

Григоренко Петр Григорьевич (1907–1987), генерал- майор, активный участник правозащитного движения. В 1964 году был арестован, лишен воинского звания. В 1970-м был вторично арестован и отправлен в спецпсихбальницу. С 1977 года жил в США.

"Вообще говоря, я не интересовался — не хочу иметь никаких дел с нынешним руководством КГБ. Они со мной связались единственный раз за эти две недели — днем раньше указа позвонила девушка из приемной и пригласила прийти. Я сказал, что ноги моей там не будет, если хотят, пусть приводят силой. Вы же знаете, что КГБ с момента моего появления, как говорят, на сцене начал распространять слухи в своем стиле: что я глубоко внедренный агент ЦРУ и, наоборот, что я агент Крючкова, внедренной в левое движение с тем, чтобы попасть в окружение Ельцина и разложить его команду. При такой игре они могут использовать мой приход в КГБ, чтобы сфотографировать меня и потом показать "левым": "Смотрите, он наш, а вам голову морочит".

Что касается указа, он больше заинтересовал Калугина незаконностью, чем обидел несправедливостью: "Юридически это абсолютно беспомощно. Если я разгласил государственную тайну — подавайте на меня в суд и потом уже принимайте решение. А все, что я рассказал и еще расскажу — как убивают людей, прослушивают телефоны, фальсифицируют информацию, закрывают дела на номенклатуру — это тайны не государства, а партийно-полицейской мафии".

Ъ: А то, что вы открыли "Московским новостям", хотя и не называя, "крышу" КГБ в Лондоне — контору "Союзэкспорт- фильма"?

О.К.: Это секрет Полишинеля. То, что советской публике кажется ужасными тайнами, давно и широко известно на Западе от многочисленных перебежчиков. Этот факт защитит меня на любом суде.

Калугин уверен, что на суде — если до этого дойдет дело — юридическая ошибка Президента и Совмина станет очевидна.