Вид с пирамид

В этот вечер изнывающие от жажды и обессиленные от усталости тысячи зрителей без конца вызывали народную египетскую певицу Умм Кальсум. Готовая петь до скончания века, она сорвала свое контральто. К концу представления сомнительный уже с самого начала порядок окончательно вылился в организованную недисциплинированность, и зрительный зал превратился в жизнерадостное народное гулянье.

Этот праздник явился радостным и светлым праздником всего египетского народа. Праздником двадцати трех миллионов. Праздником народа, которому принадлежит не только сегодняшний день, но и все будущее юного Египта и Суэцкого канала.

На этом обрывается мой репортаж о Суэцком канале. Прошел месяц, и мир услышал по радио и прочитал в газетах первые слова второго действия драмы: национализация Компании Суэцкого канала.

Действие второе

Это действие мне довелось наблюдать в Париже. Во французском тылу нападения на Египет.

Надо же так случиться, что именно в тот день, когда президент Насер объявил о национализации Компании Суэцкого канала, я находился на Кэ Д’Орсе. Я пришел вести переговоры о выставке чешской и словацкой готики в Париже. Ни у кого не нашлось для меня времени. Очевидно, в этот день было не до работы. В коридорах люди собирались группами. В залах ожидания царило нервное возбуждение. Пожилая дама с вуалеткой, приезжий из деревни в шерстяном костюме, двое усталых людей с ленточками «Почетного легиона». Старая женщина, по всей вероятности, вдова, потерявшая мужа на войне, держала сумочку с какими-то документами, которые бот уже трижды высыпались на пол. Долговязый юноша барабанил костлявыми прозрачными пальцами по оконному стеклу. Люди в зале ожидания озабоченно обсуждали международные сообщения, даже не представившись друг другу.

У меня создалось впечатление, что все эти возмущенные люди — акционеры Компании Суэцкого канала. Служащий, к которому я обратился, явно переиграл, пытаясь сохранить административное равнодушие, которое должно было выглядеть как беспристрастная объективность. Во всяком случае он пропустил мимо ушей мое замечание и ограничился вежливой и высокомерной фразой, которая была тогда в моде в Париже, что «президент Насер на этот раз пересолил».

Газеты, не брезгуя клеветой, смакуя, описывали резкие сцены между послами и министрами во Франции и Египте.

Я отправился взглянуть на здание Компании Суэцкого канала. Решетчатые двери были полуоткрыты. Каменный особняк точно вымер. Полицейский с жевательной резинкой, прилипшей к нижней губе, медленно прохаживался взад и вперед, не обращая никакого внимания на здание, ставшее центром мирового напряжения. Я готов спорить, что он и понятия не имел, что значит этот дворец. Он просто прошел мимо него. Совершая обход, двинулся по направлению к улице до ля Бэти.

В узкой улочке царили прохлада и тишина. Только высокие каблуки какой-то девицы, спешившей на свидание, торопливо постукивали по тротуару. Потом она зашла в дом, и я представил, как она поднимается в комнатку своего милого. Ну и так далее.

Сонный, охваченный дремой летний Париж.

19 июля 1956 года — это было в четверг — Джон Фостер Даллес сообщил египетскому послу Ахмеду Хусейну, что США отказываются предоставить кредит Египту на строительство Асуанской плотины и аннулируют свою, условно обещанную в 1955 году, пятидесятишестимиллионную безвозвратную ссуду. Государственный секретарь не сказал при этом, что владельцы хлопковых плантаций американского Юга, судовладельцы с атлантических верфей и представители Нью-йоркской биржи, сменяя на прошлой неделе друг друга в его приемной, весьма резко выразили протест против всего, что могло содействовать преуспеванию Египта. Государственный департамент сообщил о своем отказе журналистам. Господин Блейк из Международного банка взял обратно свое предложение о кредите. Очевидно, по этому вопросу уже существовала определенная договоренность. Политическая роль Египта должна была быть сведена на нет. А в следующий четверг, 26 июля, в годовщину отречения короля Фарука Последнего, президент Гамаль Абдель Насер на митинге в Александрии объявил, что египетское правительство решило национализировать Компанию Суэцкого канала. Таким образом, президент Насер прямо и открыто признал связь этого политического акта с отказом в кредите на строительство Асуанской плотины. Национализация явилась ответом Египта империалистическим державам.

Президент Насер тогда заявил: «Мы построим Асуанскую плотину. Тридцать пять миллионов фунтов, которые получала ежегодно Компания Суэцкого канала, отныне будет получать только Египет. Мы возвращаем свои права и будем защищать их до конца. Мы не отступим перед натиском поджигателей войны и будем до последней капли крови бороться за нашу свободу и независимость».

Этот четверг, 26 июля 1956 года, вывел мир из состояния довольно шаткого покоя и равновесия. В сущности империалистические державы меньше всего беспокоились о судьбе держателей акций компании. Их волновала дальнейшая судьба всего Среднего Востока и стратегических пунктов на пути в Азию, судьба нефти.