Видали мы ваши чудеса!

– Ветер редко жаром пышет. Не угадала ты. Это солнце.

– Тьфу! Где ты загадки такие мерзкие берешь?

– В лесу на пенечке нашла, – дерзко ответила гостья.

– Твоя взяла. Но просто так золото отдать не могу, такой уж у меня норов. Должна ты мне, баба, дать взамен что-то свое.

– Что у меня своего-то? Лапти рваные?

– Кому нужны твои лапти? Глаз отдай.

– Жаль мне очей моих ясных. Не отдам тебе, шишига, глаз.

– Так зуб отдай.

– Жаль мне зубов моих жемчужных. Не отдам тебе, шишига, зуб.

– Так каплю крови отдай.

– Жаль мне крови моей горячей. Не отдам тебе, шишига, ни капли.

– Так и оставайся без золота, коли жадная такая.

– Проиграла, шишига, так плати. Могу дать волосок свой.

– Давай!

В тот же миг молодица увидела перед глазами лес, овраг, старый дуб. Земля под дубом стала прозрачной, виден в ней был печной горшок, светящийся изнутри. Чего только не было в горшке – и серебро, и золото, и каменья самоцветные…

– На какой зарок клад положен? – деловито осведомилась молодица. – А не то буду его брать, а он глубоко в землю уйдет.

– Разбираешься! – оценила шишига. – Зарок – сплясать под дубом. Да чтоб одна нога босая была, а вторая – обутая. Тогда клад в руки дастся… Давай волос! – Шишига потянулась к голове гостьи лягушачьими лапами.

Та отпрянула:

– Сама вырву!

Расплела косу, протянула шишиге волосок.

Та глянула с подозрением:

– Косы у тебя русые, а волос седой!

– Я как тебя, шишига, увидала, так от страха седина в волосах пробилась.

Довольная шишига пошлепала прочь. У двери обернулась:

– Думаешь, умна ты? Ан не умна! Сама мне имя свое дала, отца своего назвала, волос свой подарила! Через волос да через имя власть я над тобой возьму, Гордея Вышатична. Не будет тебе ни сна, ни покоя, пока не придешь ко мне в глубокий пруд, в топкую тину, в тростниковый дворец. И станешь ты там мне верной рабой. Еще не ляжет первый снег, как заплачут твои родные, искать тебя начнут, да ты не откликнешься…

Незвана вскрикнула, закрыла лицо руками, плечи ее затряслись.

– То-то же! – сказала шишига и прошла сквозь запертую дверь.

Женщина отняла от лица руки – она беззвучно смеялась.

Запели петухи. Что-то прошумело в тростниках, хлюпнуло в тине – и стихло…

* * *

Утром девчонка Дарёнка отворила дверь амбара, обрадовалась, что гостья жива, и посоветовала уходить, пока Гордея ее не заставила ночлег отрабатывать.

Уходя, путница обернулась на мельницу и вспомнила слова шишиги.

– Еще не ляжет первый снег, – нараспев сказала она, – как придешь ты, Гордея Вышатична, в глубокий пруд, в топкую тину, в тростниковый дворец. И станешь ты там шишиге верной рабой. Но не станут плакать по тебе твои родичи. Радоваться будут. Пожила ты на белом свете – и довольно… А имя ты мне дала неплохое – Незвана! Оно мне удачу принесло. Оставлю его пока себе, а там погляжу!

* * *

Пока Незвана брела извилистой лесной тропой, она глядела больше не по сторонам, а вниз, чтоб хитрая ель не подставила ей под ноги корень. Но чуткий слух улавливал легкий хруст сучьев позади. Кто-то шел следом за женщиной, не догоняя и не отставая.

Только выйдя на проезжую дорогу, узкую, с накатанной тележной колеей, Незвана увидела, кто же плетется позади.

Женщина остановилась, поджидая, когда с нею поравняется худенькая девчушка со старой сумой на плече, в истрепанной по подолу юбке поверх длинной рубахи и в ветхом темном платке.

– Ну и куда ж тебя ноги несут, Дарёнушка?

Девочка степенно отвесила ей поясной поклон:

– Дозволь с тобой идти, тетенька Незвана!

– Со мной? – удивилась путница. – И куда ж ты хочешь дойти?

Не отвечая на вопрос, девчонка затараторила:

– Я в обузу не буду. Кормить меня не надо, лес прокормит, я еще полковриги хлеба взяла. Я хожу быстро, от усталости не ною, я бывалая, с осени странствую. На мельнице только застряла, потому что зима…

Незвана прищурилась, подозрительно оглядела девчонку с головы до ног:

– А ты не украла ли чего на мельнице? А то нагонят тебя – а отвечать двоим придется.

– Чего я украла-то? – возмутилась Дарёна и тряхнула тощей сумой. – Вот, погляди, коли не веришь! А что хлеба кусок взяла, так я ж за еду батрачила!

– До того куска хлеба мне дела нет, а вот почему ты за мной увязаться решила? На мельницу крестьяне зерно возят?

– Возят.

– Вот и попросилась бы на подводу. Идти бы не пришлось – довезли бы до деревни.

– Мне не надо до деревни.

– А куда ж тебе надо?

– Туда же, куда и тебе!

– С чего это вдруг мне такая честь неслыханная?

Девчонка повозила в дорожной грязи носком ноги в лапоточке и решилась:

– Потому что ты шишигу перехитрила. Ты и волос ей подсунула не свой, а Гордеи Вышатичны, да? Выдернула, когда ей кику поправляла?

Вот тут Незвана изумилась всерьез:

– Откуда знаешь?

– Подслушала, – шепотом созналась Дарёна.

Незвана всплеснула руками. В памяти ее зазвучал чавкающий, хлюпающий голос: «Что там, на крыше, зашуршало?..»

– Ты сидела на крыше?

– Угу… – уныло созналась девчонка.

– Ночью? В дождь?

– Так ведь днем шишига не приползает… А дождь – ерунда, я рогожкой накрылась…