Виделись! (СИ)

Блин, какое СВО? Какой «лепесток»? Что это вообще? Откуда это в голове моей вылезает?.. Нет, что такое «лепесток», я знаю. Но откуда «лепесток» и Овца с палкой… не было же ещё этого… Ещё? В каком это смысле?

От раздумий отвлёк Дежурный по штабу — знакомый контрактник, сержант. Правда, фамилии и имени его не помню. Тут, в части, это не редкость: очень многих в лицо знаешь, даже за руку здороваешься, какие-то общие случаи помнишь, а как зовут…

— Мужики, сегодня Жидарев ГУПаДом, — сообщил он нам, собравшимся на доклад Дежурным по ротам.

— Да ну на!.. — чуть ли не в один голос посыпались матерные ругательства-реакция на эту новость. — Только этого не хватало!

Да уж… Просто «страйк»! Собрать в одном наряде и Овцу и Жидарева… Бля, везёт, как утопленнику. Этот точно на этаж припрётся. Устав будет спрашивать, в журналах копаться, обязательно до чего-нибудь докопается, утром командиру отряда нажалуется, командиру роты мозги вые… выест.

Теперь точно не до сна. Да и не до посторонних мыслей. Теперь журналы самому перерыть раза три, перепроверить самому. Пожарные и боевые расчёты все, поверку… Ещё Устав повторить. Какая там у него нынче любимая статья? Двести девяносто девятая вроде… Но, блин, этот может и трёхсотую спросить, и триста первую. Дословно, что б от зубов отскакивало… Эх, не было печали…

Пришёл. Спросил. До журналов не докопался. Но по расположению прошёлся. По головам ночующих контрактников пересчитал. Всех двух.

Ушёл, слава Богу…

Глава 16

Открыл глаза — снова потолок со следами от ударов футбольного мяча. На наручных часах время — пять тридцать утра. Чего ж меня сегодня так плющит-то? С минуты на минуту народ начнёт стягиваться. Командира отряда встречать надо, ротного, а я тут на койке разлёживаюсь в потолок таращусь!

Сел, привычным движением проверил наличие ключей от оружейки и штык-ножа на положенных им местах. Потом с силой потёр лицо, пытаясь помочь себе быстрее прийти в рабочее состояние. Действовало слабо.

Я бросил руки на колени и тяжело вздохнул. Взгляд сам собой упал на ряды рюкзаков, выставленных вдоль всего центряка по отделениям и взводам. Их было больше обычного. Больше стандарта: «бармицы» плюс сумка с бронёй и сумка с разгрузкой. Лежали ещё и личные набитые рюкзаки, пакеты, гражданские сумки…

Я помассировал переносицу и снова посмотрел на центряк. Такой вот своеобразный «аншлаг» бывает только в одном случае: в ночь перед отъездом в командировку… Черт! Пять тридцать — сейчас уже народ валом попрёт, а я тут рассиживаюсь, на рюкзаки туплю!

Вон, кстати, и мои два лежат: один со всей «уставной» хернёй, положенной по штату, второй — с тем, что мне действительно пригодится. Баул ещё со шмотками и маленький рюкзачок, который непосредственно поедет со мной в вагоне… Хм, понятно тогда, почему на Дежурстве сегодня — я. Мне вечно такая «честь» выпадает. Как самому непьющему, «ответственному» и холостому… Идеальное сочетание для всех нарядов на праздники и такие вот дни, когда все семейные прощаются с семьями, а «безответственные» нагуливаются и отпиваются впрок. А мне что? Мне ж не надо ничего… ага. Я ж не человек. Так — функция. Вешалка ходячая для формы: ни чувств, ни желаний, ни потребностей, ни своего мнения…

Ладно! Пять сорок уже. Надо вставать и тащить свою задницу ко входу на этаж, пока не припёрся никто из тех, кто потом будет часами мозги выедать по поводу отношения к выполнению обязанностей дежурного по роте.

Пять сорок пять, а я всё ещё туплю. В голову какая-то несуразица лезет о том, что у меня вроде бы какой-то другой баул должен быть, который я сам на купленной по приколу швейной машинке из четырёхсотого черного оксфорда в свободный вечерок сшил, в который всё моё барахло вместе со мной самим сверху запихать можно, и ещё место на двоих таких же останется… Поднимать, правда, его только вдвоём возможно. Ну так он не для ношения предназначен, а чтобы в «Урал» его бросить, и ничего по приезду на место по углам и под лавками выискивать не пришлось. Что б всё в одном месте ехало, лежало, хранилось, ждало…

На тумбочке дневального раздался звонок телефона. И почти тут же послышался крик.

— Ванёк, с КПП звонили: Сэм прибыл! Сейчас уже здесь будет!

Я сорвался с койки быстрее, чем успел дослушать. Вот только в голове была ещё большая каша: «Сэм? Почему Сэм? Как Сэм? Он же умер три года назад! Убили его… Героя ещё посмертно присудили потом…».

Уже стою на исходной для уставных «трёх шагов» перед дверью. В голове хаос, но тело прекрасно помнит всю последовательность действий. Выполняет на автомате. А снизу уже по этажам переползает крик «Смирно!»… Но, блин, почему Сэм?!!

Но тут стало не до сомнений: на лестнице показался сам обладатель столь звучного прозвища. Пофиг, что умер. Вот ведь он — живой, ходит. Что я, живых ходячих трупов не видел, что ли? А теперь вот, ещё и представлялся таковому…