Видения

Прошел месяц с того времени, как Ковалев принял предложение быть богатым и живым. Уже вторую неделю он ездил на новенькой служебной BMW-X5, а в следующем месяце ему обещали предоставить и квартиру. Побольше и в более престижном районе, чем тот, где он жил сейчас. К кулеру подошел главный инженер.

– Николай Гаврилович, а из какой церкви будет батюшка на запуске новых серверов? – спросил Парфирьев, техник-технолог по монтажу коммуникаций.

Главный инженер группы безопасности и Женя переглянулись.

– Не понял, – искренне удивился инженер. – А зачем нам батюшка?

– Ну как же, – в свою очередь удивился техник. – Мы начинаем серьезное дело, вводим в строй важный сегмент.

– Я в курсе наших планов, но при чем тут поп?

– Разве мы не будем освящать оборудование?

– Брызгать водой на электронику, которая через минуту будет под напряжением? – не веря в услышанное предложение, выдавил из себя главный инженер.

– Не говорите чепухи, – снисходительно возмутился Парфирьев. – Мы с вами говорим о серьезных вещах. И вообще подобные заявления оскорбляют чувства верующих. А вы при такой должности и так неосмотрительно на весь зал…

– Момент, – перебил техника инженер. – А ничего, что кто-то своими глупыми привычками может оскорбить чувства атеистов?

– О чем вы? – не понимал Парфирьев.

– О том, что заявления о существовании Бога могут оскорбить чувства неверующих. Вы, наверное, будете сильно удивлены, но по Конституции у верующих и атеистов права одинаковые. Если кто-то может оскорбить чувства верующих, например, художественной выставкой, то те, кто разнес эту выставку по кирпичику, могут оскорбить чувства неверующих. Потому как им навязывают свою точку зрения. И в их представлении совершенно невежественную, основанную на средневековых взглядах на мир.

– Вы не верите в Бога?

– А какое это имеет значение в данной ситуации? – спросил главный инженер. – Я говорю даже не о законе. Говорю, что есть люди не такие, как вы. И у вас нет эксклюзивного права на истинное мировоззрение.

– Ну, знаете…

– Знаю. Знаю, что в этой стране у нас у всех равные права. И на то, кому во что верить или не верить вообще, тоже.

На счастье, в зале появилась проекция секретарши и вызвала Парфирьева в канцелярию. Техник-технолог шустро подхватился и ушел от неприятного разговора. Он не сомневался, что в искренность его слов никто не поверил, поэтому продолжение разговора могло только навредить его репутации и положению в коллективе. А с главным инженером он еще посчитается. Чтобы у того больше не возникало желания ставить его в неловкое положение.

– Ты чего так завелся? – спросил инженера Женя, когда за Парфирьевым закрылась дверь.

– Ты знаешь, кем он был раньше? – спросил главный инженер. – Комсоргом на радиомеханическом заводе.

– Ну и что? Ты не веришь, что человек может «прозреть истину»?

– Я верю, что человек может просчитать ситуацию.

– Пошли в столовую, пора обедать, – предложил Женя и коротко махнул рукой.

Столовая в административном здании, где на одиннадцатом этаже находился новый офис Ковалева, была просто шикарной. Огромный светлый зал, высокие потолки, выбор из не менее тридцати блюд и молоденькие девочки в мини, которые уберут со стола грязную посуду или принесут чего-нибудь, чего не хватает к обеду. Поэтому предложение сходить в столовую у всех неизменно вызывало приятные эмоции.

– Да, ему по фигу, во что верить, – сказал Женя, когда они подходили к лифту. – Главное, чтоб при должности. И сытно. Раньше верил в Маркса. Сейчас верит в Бога. Но это не повод…

– Да в том-то и дело, что не верит, – перебил главный инженер. – И раньше не верил. Но всегда показывает рвение в движении курсом, который указали те, у кого власть.

– Да и хрен с ним. Главное, чтоб тебя говеть не заставили.

– Да меня-то пусть заставят. Я, если надо, и шлангом прикинуться могу. Как в молодости одобрял линию партии в едином порыве со всем советским народом. Но они моей дочке в школе мозги промывают. Она-то еще не может отличить лицемерие от искренности. И вообще искренне считает, что по телевизору говорят только правду.

– И не говори, – согласился Женя. – Грядет мракобесие.

За обедом говорили о пустяках. О новых машинах, книгах, фильмах. В общем, обычный мужской треп. Когда мимо проходили девочки в белых передничках, провожали их попки заинтересованными взглядами. В какой-то момент инженер не выдержал и заговорил с ними:

– Девушка, а сколько вам лет?

– Спрашивать у женщины, сколько ей лет, неприлично, – не останавливаясь, ответила девушка.

– Ну да, – пробурчал инженер. – А сесть за совращение малолетних прилично.