Видео Иисус

— Такого я не могу себе представить. Этот монастырь был основан много веков назад людьми, которые удалились от мира и хотели посвятить себя исключительно богосозерцанию, — ответил брат Грегор. — В духовном смысле, разумеется.

В этот момент в кармане Стивена раздался звонок.

— Что это значит? — удивленно спросил монах.

— Это значит, что вы всё же не так далеко удалились от мира, как вам кажется, — ответил Стивен и достал мобильный телефон. И правда, удивительно, что здесь, в далёкой пустыне была зона приёма. С другой стороны, именно пустыня и была таким местом, где с большой вероятностью можно попасть в положение, в котором требуется сделать срочный звонок. — Это телефон.

Глаза монаха расширились от удивления.

— Телефон? — Казалось, он с трудом припоминал, что это вообще такое. — В кармане брюк?

— Да. Очень практичная штука. — Стивен нажал на кнопку приёма и поднёс прибор к уху. — Алло?

Голос на другом конце был тихий, окружённый посторонним шумом и нечёткий, но Стивен сразу узнал его. Прошли ровно сутки с тех пор, как этот голос впервые настиг его неожиданным звонком.

Это был Петер Эйзенхардт.

— Извините, это международная служба?

33

МОНАСТЫРИ. Христианское монашество возникло в 3-м в. в Египте. Во время распространения в Палестине развились две его формы — анахоретская и коинобитская. Анахореты жили в так наз. скитах, т.е. каждый монах в своём убежище — отдельной лачуге или пещере. Коинобиты, напротив, жили монастырской общиной. Первый монастырь был основан около 330 г. в Газе.

Авраам Стерн. «Лексикон библейской археологии».

— Это Стивен Фокс, — ответил Стивен. — Это вы, мистер Эйзенхардт?

— Да, — отозвался голос Эйзенхардта. — Я бы хотел позвонить жене.

Стивен понял. Разговор в библиотеке. Эта фраза. Сам же он и предложил её в качестве сигнала тревоги.

— Как я понимаю, вы не можете говорить свободно?

— Нет, — ответил писатель.

— Но вы звоните потому, что Каун вышел на наш след? —Да.

Юдифь и Иешуа удивлённо подняли глаза. А монахи смотрели на него, как на сумасшедшего — человек, который говорит сам с собой, прижав ладонь к уху! Стивен окинул взглядом высокие монастырские стены, которые были старыми уже тогда, когда Колумб снаряжал свою экспедицию, увидел над стенами безукоризненную яркую синеву неба, которое, казалось, доставало до вечности, и монахов-анахоретов: да, всё это действительно смахивало на безумие.

— Каун ищет нас в Иерусалиме? — Стивен вытягивал сведения по капле.

— Нет! — резко ответил Эйзенхард и добавил, явно торопясь: — Послушайте, я звоню из машины, по пути в Тель-Авив. Мой самолёт скоро вылетает, а жена пока не знает, что я возвращаюсь. Мне очень важно застать её ещё до вылета…

— Это Каун отослал вас домой? —Да.

Это могло означать только то, что миллионер больше не нуждается в соображениях писателя. Подозрения о том, что писатель вошёл в сговор со Стивеном, у Кауна не возникло, в противном случае Эйзенхардту не дали бы возможности позвонить.

— Мистер Эйзенхардт, мне надо знать, что известно Кауну. Попытайтесь дать мне соответствующие намёки, — настойчиво попросил Стивен.

Писатель, кажется, уже приготовил кое-что.

— Сейчас я дам вам номер машины, — сказал он и тут же поправился: — Ой, извините, я сказал «номер машины»? Разумеется, номер телефона.

Стифен лихорадочно соображал. Что немец хотел этим сказать?

— Значит ли это, что Каун знает номер нашей машины?

— Да, вот именно!

— Нас уже преследуют?

— Да, конечно. — Кто-то на заднем плане что-то сказал, и Эйзенхардт что-то ответил в сторону, но его слова утонули в помехах.

Что это значило? Проклятье, что же это значило? Каун знал номер его машины, хорошо. Номер нетрудно разузнать, если тебя зовут Джон Каун. Но как он вышел на их след? Должно быть, какая-нибудь дурацкая случайность.

Эйзенхардт диктовал свой номер в Германии — медленно — наверное, чтобы дать ему время на размышление. Стивен бросился к двери монастыря, которая всё ещё оставалась открытой, косо повиснув на старых петлях, выскочил наружу, прижался спиной к стене и, напряжённо сощурившись, глянул вниз, в долину, откуда они приехали сюда. В трубке шумело и щёлкало.

Так и есть. Там, у подножия. Какое-то движение за скалой, крошечный световой блик. Засада! Проклятье! Их выследили. Слишком уж спокойно и уверенно они чувствовали себя, когда ехали сюда.

Хоть бы сейчас его не засекли здесь с мобильником. Он юркнул назад, за стены монастыря.

— Эйзенхардт, — сказал он таким изменившимся голосом, что сам его не узнал, — они уже здесь. Мы у них в руках. Послушайте — я не знаю, что они собираются с нами сделать. На всякий случай я скажу вам всё, что знаю, чтобы был хоть один свидетель, где мы пропали.

Он услышал, как Эйзенхардт сглотнул.

— Да, хорошо.

Стивен как мог коротко объяснил ему своё местонахождение и что привело их сюда — тайник за Стеной плача, туннель францисканцев и легенда о Зеркале.

— Это зеркало — камера, — закончил он. — Мы её ещё не нашли, но я уверен, что она здесь.

— Я понял, — медленно произнёс Эйзенхардт, явно потрясённый всем услышанным. — Тогда я попробую позднее ещё раз. Большое спасибо.