Видео Иисус

– Иешуа сказал нам, что на втором листе ничего не читается, – объяснил Стивен и мрачно добавил: – Но он нам этого не показал!

* * *

Иешуа очнулся и обнаружил, что лежит, свернувшись калачиком, на холодном полу в туалете. Чуть не в обнимку с унитазом. А во рту отвратительный привкус. Со стен, облицованных кафелем, падал бледный неоновый свет, голова у него болела, а вокруг было так тихо, что можно было подумать, что он последний оставшийся на земле человек.

И он замёрз.

В остальном он чувствовал себя хорошо. Всё его тело было липким от высохшего пота, в голове сверлило и тянуло, и он ощутил смертельную слабость, когда попытался подняться, – но всё же, несмотря на всё это, он чувствовал себя освобождённым.

Он попытался восстановить весь ход событий. Во второй половине дня он кое-как притащился в музей. Он не стал брать свою машину, чувствуя себя слишком плохо для того, чтобы пробиваться на ней сквозь иерусалимские пробки, и всю дорогу на тряском автобусе представлял, какие упрёки ему придётся сейчас выслушивать за то, что в первый после шаббата рабочий день он явился тогда, когда другие уже уходят. К его удивлению, Эфраим Латский, шеф отдела реставрации, вместо приветствия обнял его за плечи и елейным голосом произнёс:

– Побольше бы таких сотрудников, как вы, Менец! Вы, по крайней мере, способны думать головой. Всех остальных мне пришлось отправить по домам – а вы сообразили прийти только к вечеру. Великолепно, Менец.

Иешуа непонимающе уставился на этого полноватого мужчину, потом перевёл взгляд на его мясистую руку на своём плече, поросшую густыми волосами, и не нашёл что ответить.

– Э-эм… Ну да, я… э-эм…

– Этот Уилфорд-Смит, – продолжал греметь Латский, – и его американский спонсор полностью заняли весь реставрационный отдел. Нужно же было это предвидеть, так ведь? Целый день здесь был сущий ад, правда, сущий ад.

В ту минуту, когда Латский наконец убрал свою руку и скрылся за углом по дороге в свой кабинет, у Иешуа и случился этот приступ. Его так скрутило, что он едва успел добежать до туалета – и там его вырвало, потом рвало снова и снова, и конца не было тому, что из него выливалось. Об этом он помнил лишь смутно, как о полубессознательном состоянии, как то ли минуты, то ли часы в тёмном туннеле. Помнится, он спрашивал себя, откуда берётся всё то, что он из себя извергает, и у него были опасения, что он лишился собственных внутренностей.

Но теперь всё это осталось позади. Он кое-как встал на ноги, держась за стенку, а потом за перила, когда с трудом поднимался по лестнице. Он встретил ночного сторожа, который совершал первый обход после закрытия музея, и старый седой человек с большой связкой ключей уставился на него, как на привидение, но так и не нашёл что сказать, кроме обычного:

– Добрый вечер, доктор Менец.

Он в ответ лишь кивнул, потому что говорить не было сил, потом наконец добрался до ассистентской комнаты на втором этаже, не включая света упал на продавленный диван, провонявший сигаретным дымом и кофе, банановой кожурой, пылью и плесенью, повалился на бок и угодил головой во что-то мягкое – оказалось, в подушку, нащупал другую, прижал её к животу и провалился в глубокий крепкий сон без сновидений.

* * *

Они припарковались примерно в то же время и приблизительно на том же месте, что и предыдущей ночью. Парковка была пуста, как всегда; восьмиугольная башня главного корпуса Рокфеллеровского музея тёмным силуэтом выделялась на фоне ночного неба Святого города.

– Может, мы сейчас спешим навстречу собственной гибели, – сказала Юдифь, когда они вышли из машины и закрыли дверцы так тихо, как только было возможно.

– Может быть, – согласился Стивен.

Они проследовали той же тропинкой через кусты до знакомой им полуподвальной двери. Стивен извлёк из потайного карманчика на своём поясе два каких-то странных металлических крючка. Пока он ковырялся этими инструментами в дверном замке, Юдифь светила ему карманным фонариком, который они купили перед этим на заправке.

– А ты действительно заработал свои деньги честным трудом? – с сомнением спросила она через пару минут.

Он лишь кивнул. Он был слишком сосредоточен, чтобы болтать о постороннем.

К счастью, замок оказался не слишком современный, а то бы они ушли отсюда несолоно хлебавши. Но всё равно повозиться пришлось – дольше, чем он ожидал. По крайней мере, в детективных телевизионных фильмах это выглядело проще.

Довольно долго слышался лишь скрежет от стараний Стивена разобраться с личинкой замка. Но как ни сконцентрирован он был на своём занятии, он всё же чувствовал, как Юдифь рядом с ним становилась всё нервознее. В конце концов послышался щелчок, и замок поддался.

– Я потрясена, – вполголоса сказала Юдифь, когда они очутились в маленьком пыльном складском помещении. – Где ты этому научился?

– У нас в США продаются учебники, где всё это подробно описано. Поверила? – Стивен испытующе взглянул на неё, поднял пыльную пластиковую плёнку, которой были прикрыты ящики, и заглянул под неё.

– Что ты там ищешь?