Видео Иисус

Он протянул Стивену одну из кассет.

– Вы сказали «мы»? – озадаченно спросил он. – Кто это «мы»?

– Друзья, – лаконично ответил профессор. – На тот случай, если и в этом кабинете спрятан микрофон для подслушивания и кто-то нас сейчас слышит, я вам скажу то, о чём вы и без меня могли бы догадаться: копии уже распространены по всему миру, их уже тысячи. Это эффект снежного кома: каждый раздаёт несколько копий своим друзьям, а те в свою очередь тоже делают копии и раздаривают их, и так идёт дальше. Лавина. Скарфаро не угнаться за ними по всему миру. Это невозможно. Неважно, сколько копий он сумеет найти и истребить, всё равно он не найдет все.

Стивен уставился на кассету в своей руке. Это была совершенно обычная видеокассета, какую можно купить в любом магазине за несколько долларов, чтобы переписать на неё фильм. На коробке красовалась наклейка, на которой значилось: Видео Иисус.

Ему казалось, что он видит всё это во сне. Так что же, он может прийти домой, вставить эту кассету в свой видеомагнитофон, в тот самый аппарат, который он использовал для просмотров Звёздных войн или Bugs Bunny, и на экране его телевизора появится Иисус?

– Возьмите и для Эйзенхардта, – сказал Уилфорд-Смит и дал ему вторую кассету. – На память.

43

Спустя ещё два с половиной года

Поначалу даль и пустота ландшафта вызывали у него оторопь. Потом, постепенно, паника оставленности преобразовалась в нечто, близкое к экстазу: здорово ехать на автомобиле по бескрайней, пустынной равнине, в которой не водилось ничего похожего на цивилизацию городов и фабрик, и быть один на один с небом, землёй и солнцем.

Но это была лишь иллюзия. С успокаивающей регулярностью возникали то пыльные домишки, то бензоколонка, то мотель, заранее возвещаемые через стаккато больших и безобразно ярких рекламных щитов вдоль дороги, и Петер Эйзенхардт признался себе, что он даже рад, что ему не понадобится идти на охоту или вечером разбивать палатку. Ему доставляло удовольствие думать, что достаточно достать кредитную карточку, чтобы получить горячий обед или чистую постель, и он чувствовал себя настоящим путешественником, свободным и ничем не связанным. Ах, мечты, мечты.

Бумажка с описанием маршрута была приклеена скотчем к приборной панели уже давно, ещё до того, как он выехал на Interstate-40 и пересек по нему пять американских штатов, никуда не сворачивая. Не считая двух-трёх заездов в городки и мотели, он свернул с этого шоссе лишь сегодня утром.

Иногда можно было часами не поворачивать руль, а мимо проносились красно-коричневые скалы, чахлая, пыльно-бурая трава или просто необозримая даль. Временами он казался себе героем какого-то кинофильма, а эта страна – другой планетой, знакомой ему лишь по киноэкрану и телевизору, пока он не ступил на неё собственной ногой, пока не почувствовал иную силу тяжести, пока не вдохнул иные запахи, пока не ощутил иной почвы. Потом чувство чужеродности исчезло – так, будто кто-то отодвинул занавес, и ему стало казаться, что он всегда был здесь, как дома.

Наконец возникла надпись: «Great Spirit Motel».

Название обещало больше, чем видел глаз: комплекс выцветших низких строений, прилепившийся к дороге без большого размаха и без какой-либо особой приметы, по которой можно было бы потом его вспомнить.

Эйзенхард свернул к въезду, обозначенному двумя белыми вазонами-клумбами, в которых росли кактусы, и остановился на парковке, которая представляла собой просто укатанную мучнисто-белую землю. Итак, он приехал.

Если не считать обязательной таблички Coca-Cola и светового табло пива Budweiser в окне, современная цивилизация игнорировала этот мотель. Жестяная табличка со стилизованной борзой показывала, что здесь останавливаются автобусы международной линии Greyhound, другая жестяная табличка указывала направление к бензоколонке. Позади основного корпуса располагались два вытянутых в длину строения, в каждом из которых было по восемь апартаментов; судя по беспорядочно припаркованным рядом автомобилям, заняты были далеко не все.

Значит, это здесь. Верилось с трудом.

Эйзенхардт открыл дверцу и вышел из машины. Пустынный зной обрушился на него, как огненное дыхание адского зверя, и его мгновенно прошиб пот: он потёк по затылку, по спине, по груди и из подмышек.