Видеоблог вампира

Убить его, разорвать на куски, чтобы никто не подумал на человека? И так уже в этом месяце все летит в задницу. Одним больше, одним меньше… Выдаст он меня, ох выдаст.

– Федь, ну что? Ко мне заедем сначала или сумки разберем?

– Как хочешь.

Оторвать руки, ноги, сорвать лицо, разметать на кусочки по всему дому!

– Давай сумки сначала. – Катя положила тарелку в раковину.

– Давай.

Тем более он сам убийца, вор и маргинал! Не зря про него слухи ходят, что он сидел за убийство. Но что, если он просто так зашел? Надо успокоиться.

– Тогда, может, начнем?

– Да.

Убью сволочь, если хоть что-то мне не понравится в его поведении!

До обеда мы разбирали Катины вещи. Далее пришлось съездить к ней домой. Точнее, теперь уже к ее маме.

Девушка поняла – что-то случилось. Конечно, ведь я вел себя странно. Не могу я быть веселым и жизнерадостным, когда на горизонте неопределенность. Я вот, к примеру, думаю о том, почему мне не стоит убивать Кешку, а она про свои тефтели на ужин. Или про прогулку до речки вечером. «Федя, тефтели или котлеты сделаем?» Охота было спросить у нее: «Катя, мне Кешку придушить или грудную клетку разломать?» Я понимаю, она не виновата вообще ни в чем и хочет жить обычной семейной жизнью, но… связалась девочка не с тем «человеком». Какие, на хрен, тефтели и речка! Еще и тексты эти с продюсером напрягают. Что, если откажет? Все как-то навалилось. Конечно же, я держал себя в руках, но меньше всего мне хотелось общения, прогулок и тефтелей.

Ближе к вечеру я вернулся за ноутбук проверить результаты сегодняшнего ролика. Видео собрало пять тысяч просмотров и ровно сто лайков. Дизлайков было мало: всего три. Не знаю, почему так вышло, обычно их больше. Странно, ведь я такие вещи показываю невообразимые, а просмотры не идут. Чего им еще надо? Кто сможет, как я, на одной руке отжиматься и пальцы себе ломать? У меня уникальный контент. В комментариях писали, что невозможно так отжиматься, стоя на одной руке, и что я замазал веревку, которой меня тянули вверх за ногу. Я не стал ничего отвечать, смысла в споре с неизвестными людьми не было. Подобных комментариев от скептиков я насчитал три. Остальные десять сообщений не несли никакой смысловой нагрузки. Вообще я заметил, что люди любят писать мне всякий бред. А может, не только мне? На странице моего поэтического сайта, куда ведет ссылка под роликом, тоже все глухо.

Завтра воскресенье, надо текст доделать – дописать третье четверостишие да скомпоновать все песни и стихи в одну папку. Вечно оставляю все на последний момент. Пользуясь минуткой, когда Катя поднялась в спальню дочитывать свой роман, оставив меня наедине с рифмой, я приступил к разглядыванию чистого листа, в надежде родить слова. Мне хотелось закончить стих позитивно, как-то с переходом от любителя к профессионалу. Ведь именно этот вопрос и будет стоять в понедельник. Если я начну зарабатывать на текстах, я стану профессиональным поэтом. На деньги плевать, их и так достаточно. А вот трансляция мысли в массы – это смысл всего.

Через пятнадцать минут высиживания и жевания карандаша в голове завертелись словосочетания и образы. Я начал записывать их в столбик, не думая: репутация, планка репутации, результаты, любитель, профессионал…

Повыше задрав репутации планку, Добьюсь результата, кемарить не лягу. Надеюсь, потом из любительских почек Профессиональный распустится почерк!

В первых двух строчках рифмы нет. Что-то не то…

Перечитав четверостишие несколько раз, я все же решил, что отсутствие там рифмы придаст изюминку всему стиху. Пусть останется так.

Я попросил Катю не отвлекать меня, когда она спустилась в гостиную, ведь выбрать несколько лучших поэтических работ из всего, что я написал за сотню лет, дело непростое. До поздней ночи я просидел, ковыряя файлы (двадцать лет назад я перенес все написанное в электронный формат), выискивая то, что может зацепить современного продюсера. Я понимал, что мои темы далеки от коммерческого идеала, но все же уверенность в них была. В итоге я выбрал три стихотворения, не считая нового. Первый стих – про вечную жизнь, мне было что сказать об этом, хотя я и не совсем вечен. Второй – про любовь монстра и слепой красавицы, а третий о раненом солдате, оставшемся умирать в безлюдных болотах. Помню, как наткнулся на него во время войны. Парень совсем молодой, может, лет шестнадцати, лежал с выпущенными кишками. Его прошило очередью, разворотило таз и низ живота. Я добил его и перекусил тогда (в стихе я, конечно же, не упомянул про таз и кишки и про то, что я пил кровь). Вообще хорошо было, когда война шла, я без проблем таскал солдат, и никто не вел точного учета погибших.