Видящая

– По-мо-ги-те, – кричать уже не могла, сипела только. – По-мо-ги-те.

Мучителя сдернуло с меня внезапно, когда успела попрощаться с жизнью. Сдернуло прямо с куском мяса. Я захлебнулась воем, но упрямо поползла прочь. Забилась в кусты, что росли по обе стороны от тротуара. Дальше не сумела бы. Хлипкое убежище, реши зверь вернуться, но другого не было.

В рычании возникли иные ноты: страх, помешанный на ярости, отчаяние. Или это только мне казалось? Измученная ужасом и болью я не могла сказать точно. А еще появились новые звуки.

Дрожа как в лихорадке, развернулась и, чуть раздвинув ветки, выглянула наружу.

В желтом отсвете фонаря танцевал парень.

Я даже зажмурилась на миг, мысль о сумасшествии стала слишком настойчивой. Но нет, увиденное мне не показалось.

Нереальный. Быстрый. Гибкий. В своей черной одежде он больше походил на фантом, чем живого человека. Орудуя длинным шестом, сверкавшим металлом наверший, он бился с кем-то недоступным взору. Я видела только танец: яростный и жуткий в своей неудержимости.

Очередное па, и шест нашел цель, взрывая полумрак искрами. В гаснувших огнях я сумела рассмотреть еще кого-то: две то ли тени, то ли силуэта. Один сгорбленный в напряженной позе, другой, наоборот, торжествующий, уверенный в победе. Всего на миг, а потом и их поглотил полумрак.

– Он успел укусить тебя?

Я дернулась, инстинктивно закрывая лицо здоровой рукой.

– Ведь так?

Незнакомец стоял рядом и как только успел подойти так быстро. Шест он убрал, повесил за спину. Руки были пусты, но я не обольщалась.

– Кто ты? – ответила вопросом на вопрос, отползая, да только недалеко, ветки мешали.

– Неважно, ответь.

Его голос был хрипл, как у заядлого курильщика. Хотя вряд ли он успел стать таковым в своем юном возрасте.

– Мне нужно в больницу, вызови, пожалуйста, скорую, – как можно внятнее сказала я, ощущая онемение, расползавшееся по телу, будто слизь. Только раненное плечо горело огнем, губы же едва шевелились.

Незнакомец не спешил выполнять мою просьбу. Опустился на колени подле и дотронулся до раненого плеча. Я взревела от острой, пронзившей до самых пальцев, боли.

– Успел, – констатировал он. – Жаль.

В его взгляде я прочитала приговор. Испугалась, наверное, еще сильнее, чем во время нападения невидимки. Подскочила резво, как только могла, и рванула вперед, но парень был быстрее.

– Прости, девочка, но это единственное, что я могу для тебя сделать.

Молниеносное движение, и я с ножом в груди оседала на землю.

Глава вторая

Мерный писк проникал в сон и действовал на нервы. Я поморщилась, мотнула головой в одну сторону, потом в другую. Повернуться набок мне никак не удавалось.

Писк не ослабевал, грозя взорвать мозг. Я застонала, не в силах больше выдерживать пытку. Махнула рукой и взвыла от боли. Сон моментально прошел, глаза открылись. Я в ужасе глядела на белый потолок, белые круглые лампы, силясь понять, куда попала. Писк усилился, став еще противнее. Когда паника достигла предела, передо мной появилось лицо. Я моргнула, лицо никуда не делось.

– Мама, – не в состоянии кричать, зашептала я. – Мама…

– Не бойтесь, Лиза, я медсестра Иваненко, Алла Сергеевна, – строго сказало лицо. – Вы в больнице, только что пришли в себя. И не шевелите рукой, иначе мне придется ее зафиксировать. Вы этого хотите?

На всякий случай я проблеяла кроткое: «Нет». Только после слов медсестры, мозги заработали, заскрипели от напряжения. До меня стало потихоньку доходить происходящее. Судя по всему, я в больнице с забинтованной по самую шею рукой. Рядом медсестра, успевавшая за разговорами проводить нужные манипуляции.

– Что со мной? – прошелестела я. – Как я тут оказалась?

– Вас нашли без сознания в парке, вызвали скорую, – пояснила Иваненко. – Вы что-нибудь помните?

Я помотала головой, поморщившись от боли в плече. Сколько ни напрягала память, но ничего вспомнить не могла.

– Почему болит плечо?

– Вас искусали, разве не помните? – опять спросила медсестра.

– Ничего не помню, – простонала я, здоровой рукой прикасаясь ко лбу.

Лоб был влажный и холодный.

– И давно я тут?

– Со вчерашнего вечера. Вас привезли двадцать часов назад. При вас была сумка с документами, так что с опознанием проблем не возникло. Вы помните свою фамилию, Лиза?

– Да. Корде. Меня зовут Корде Елизавета Николаевна.

– Возраст? Дата рождения? – продолжила допрос Иваненко.

– Тридцатого октября будет восемнадцать.

Медсестра улыбнулась, впервые за всю беседу.

– Вот и замечательно, Елизавета Николаевна. Лежите, отдыхайте. Завтра утром будет врач, да и ваша тетя обещала зайти. А чтобы спалось крепче, я, пожалуй, вас уколю.

Сделав укол, поправила простыню и ушла. Я только поморщилась, короткая боль от иглы не входила ни в какое сравнение с болью, глодавшей плечо. Впрочем, вскоре неприятные ощущения притупились, тело отяжелело, как и веки. Спустя короткое время я уснула.

Следующее пробуждение оказалось приятнее. В первый момент. У меня ничего не болело, не ныло, только чуточку чесалось плечо. Красота! Я потянулась насколько позволяла повязка и удовлетворенно улыбнулась.