Видящая во снах

– Спасибо. Лень, – Скоблев отставил пустую кружку на стол и поинтересовался: – Скажи, а в вашем детском доме когда-нибудь происходило что-то криминальное?

Морозов, задумавшись, сел на свое рабочее место. Несколько долгих секунд он буравил стену пристальным взглядом, пытаясь вспомнить хоть какую-то информацию, связанную с детским домом. Но не преуспел. К тому же, все знакомые Лене выпускники этого заведения довольны своей жизнью.

– Да нет. По крайней мере я такого не знаю. Может, конечно, что-то и случилось, когда я еще не работал. Вы можете в базе посмотреть, в ней должно быть зафиксировано.

– Да смотрел уже. Ничего.

– Так я еще вчера сказал: детям там хорошо живется, да и директор с воспитателями просто замечательные люди. Но если вам так хочется, то спросите у нашего архивариуса. Галине Петровне больше семидесяти, она знала прошлых директоров и, кстати, выпускница этого детского дома.

– А где ее найти? – тут же заинтересовался Скоблев.

– В подвальном этаже. С правой стороны у нас тир, а слева – архив.

Рома поблагодарил, посмотрел на часы, которые показывали девять утра, и встал из-за стола. Уже почти дошел до выхода из кабинета, когда Леонид его остановил:

– Вы куда?

– Так в архив.

– Тогда вот, – молодой коллега достал из ящика своего стола плитку горького шоколада. – Галина Петровна такой любит.

– Спасибо, – Рома улыбнулся и взял шоколадку.

А вот этот архив уже походил на находящийся в здании СК. Скоблев был в нем редким гостем, но все же ненавидел. И как там люди работают целыми днями, словно кроты, зарываясь в пыльные бумажки? Да, в последнее время стали многое в компьютерные программы вносить, но кое-что все равно хранилось на бумаге.

Галина Петровна выглядела моложе своих лет. Опрятная женщина в сером строгом платье и с высоким начесом седых волос впечатляла алой помадой и большими круглыми серьгами.

– Доброе утро, – улыбнулся Роман, входя внутрь.

Архивариус подняла взгляд и внимательно осмотрела посетителя с ног до головы.

– Доброе. Я так понимаю, вы – новый следователь?

– Типа того, – пожал Скоблев плечами. – Это вам, – он положил на стол плитку шоколада, и женщина еще шире улыбнулась.

– Значит, уже рассказали, с чем ко мне нужно приходить? – легко рассмеялась она. – Так какое у вас дело? Вряд ли просто чаю попить заглянули.

– Вы правы. Я хотел поговорить с вами о детском доме.

Женщина удивленно приподняла брови.

– А что с ним не так?

– Все так, – тут же исправился Рома. – Просто мне сказали, вы можете многое о нем рассказать.

Женщина снова улыбнулась и вздохнула.

– Что именно вас интересует, молодой человек?

– Все. А главное, случались ли какие криминальные истории? Не обязательно свежие, может, произошедшие, когда вы еще там жили?

Рома сел на одинокий стул, стоящий неподалеку от стола Галины Петровны, и стал ждать рассказа.

– Я попала в открытый на месте госпиталя детский дом в десять лет. Тогда там воспитывалось всего пятнадцать ребят. Заведующим поставили деда Юрия Никифоровича. Хороший мужчина был, честный, следил за всем. Мы, дети, никогда ни в чем не нуждались. К сожалению, рано умер, еще и пятидесяти не исполнилось. Тогда руководство перешло к его сыну. Я не могу рассказать что-то плохое об этом месте. Просто-напросто придраться не к чему.

– Скажите, а там пропадали люди? Или может убили кого?

Женщина задумалась.

– Нет. Не припомню такого.

– Хотите сказать, даже ничего несерьезного не происходило? Дети не сбегали, не случалось драк и приводов в полицию? Не может же быть все настолько идеально!

– Молодой человек, у нас не столица. Это там может произойти что угодно. Наш же город маленький, все друг друга знают. Да и вообще преступления случаются не так часто. Маньяк, убивающий девушек, – наверное, первое серьезное дело за много лет.

Галина Петровна замолчала, и в комнате воцарилась тишина. Скоблев уже хотел уходить, когда женщина снова заговорила.

– Хотя… Это произошло настолько давно, что я даже и не вспомню когда. У Юрия Никифоровича ведь был сводный брат по матери, на год старше. Его отец взял в жены беременную девушку. Благородный поступок, – кивнула архивариус и продолжила: – Так вот, когда тому мальчику исполнилось тринадцать, он пропал. Братья пошли в лес за грибами, и старший отошел куда-то. Младший звал, но он не откликался. Тогда Юра пришел домой, родителям все рассказал. Те милицию вызвали. Стали лес прочесывать, но не нашли. Мальчик как сквозь землю провалился. Это единственный вспомнившийся мне трагический случай в детском доме.

– А дело уголовное еще сохранилось?

– Сейчас, подождите.

Женщина поднялась и подошла к самому дальнему стеллажу. Достала с верхней полки коробку с надписью «1980–1990». Долгих десять минут копалась, перебирая папки с уголовными делами, и Скоблев уже отчаялся, но архивариус победно воскликнула:

– Есть! Нашла! Боялась, что с тех времен не сохранилось.

Она дунула на обложку, и с той в разные стороны разлетелась пыль, а потом подошла к Роману и отдала папку ему. На первый взгляд пустую, но когда следователь ее открыл, то обнаружил там три исписанных корявым почерком листа формата А4.