Видящий: Небо на плечах (СИ)

Проблема глаза не решалась до конца карантина, а там меня по-любому вылечат. Новиков действительно вряд ли мне откажет - благодаря Максиму Иосифовичу мы были знакомы, я даже ассистировал ему как-то при операции. Ну, как ассистировал... работал батарейкой, но тоже было интересно. Уж на самый край - есть матушка.

Рекомендации Шаврина можно было сразу спускать в унитаз - в одной конкретной узкой области, касающейся потери источника, я ориентировался гораздо лучше него. Как практик, опять же, но мне научная база и не требовалась. Так что лежать ему на радость я не собирался.

А с видением мне не мог помочь никто. Пока еще теплилась надежда, что с восстановлением зрения на правом глазу вернется и буйство красок магии, постоянно окружавшее меня, но в глубине души уже сейчас зрело понимание: не вернется.

И от этого хотелось выть и бросаться на стены.

Желание, недостойное ни подполковника авиации Васина, ни генерал-губернатора графа Васина. Которое можно и нужно глушить работой.

Мое появление в штабе вышло будничным: за двое суток пока я отлеживался, наводнение все же состоялось. Позже и в меньшем масштабе, чем ожидалось первоначально, но люди настолько измотались, что сил на какие-либо эмоции у них не осталось. Ольга, уступив мне стол, едва сделала несколько шагов до дивана и отрубилась, еще не коснувшись головой валика. Пришлось оттаскивать ее в комнату отдыха и устраивать там.

Привычно протянул руку, чтобы бросить на принцессу волну жизни, и... беспомощно опустил.

Трудно быть богом.

Еще труднее перестать им быть.

Сжав зубы, устроился в уже обжитом кресле, поднимая первую трубку. Жизнь продолжалась.

Оставшиеся десять дней до окончания карантина пролетели как один.

Едва отросший на голове белоснежно-седой ежик волос и черная повязка на глазу отлично заменили "шарм": мои приказы исполнялись без проволочек. А оспорить право их отдавать не рискнул никто: ни повылезавшие из своих щелей представители кланов, ни выздоравливающие штатские и военные чины. И уж тем более не Олег с Ольгой.

Пожалуй, никогда еще приезд императора жители столицы не отмечали так бурно и искренне радостно, ведь он знаменовал окончание черного месяца. Вдоль пути кортежа выстроились целые колонны счастливых встречающих, добавляя мне хлопот по обеспечению порядка. Отчасти эту задачу решили прибывшие накануне части гвардии, но все равно беготни хватило и нам. Торжественную встречу смазал сам Константин: он обнял поочередно меня, дочь, а потом, после почти незаметной глазу задержки - Олега, вызвав бурю восторга у толпы. Полапался он и еще с некоторыми - в частности Гольдштейн удостоился высочайших похлопываний по спине, а потом император произнес речь. И честно скажу, даже меня что-то в ней зацепило, что уж говорить об остальных собравшихся.

На чтение многостраничного рапорта его величество потратил гораздо меньше времени, чем я на его составление - примерно сорок минут, которые я вынужден был провести на софе в его кабинете, незаметно выхлебав целый кофейник остывающего кофе - единственный доступный теперь стимулятор. Когда последняя страница заняла свое место в соседней перевернутой стопке, он вернулся взглядом ко мне:

- Я догадываюсь, какие причины двигали вами при уничтожении научного комплекса...

- Справедливости ради стоит отметить, что уничтожать его я не собирался, - влез я со своим уточнением, - Иначе бы вызвал авиацию сразу. Сработала закладка Грушина, завязанная на уничтожение "Компаса", земля ему комом!

- "Компасу"?...

- Обоим: и детищу, и создателю! Простите, государь. Я до сих пор не знаю, какие причины двигали Грушиным, но то, что он совершил... у меня в голове не укладывается! К тому же, зачем он позвонил мне?

- На этот вопрос ответить проще всего: за время работы к Петру Ильичу скопилось довольно много вопросов. Созванная из экспертов комиссия уже сейчас насчитала как минимум три направления, бездарно загубленные на корню господином Грушиным и его ставленниками. Случай с вашим Бушариным был самым ярким. Сколько вы потратили на завершение исследований?

- Денег или времени?

- И того и другого.

- По времени - чуть больше года с момента нашего знакомства, но стоит учитывать, что профессор, вероятно, не переставал думать над проблемой и во время вынужденного простоя. А по деньгам?.. Если брать чисто денежные затраты, то не так уж и много - миллиона два. Извините, государь, я затрудняюсь перевести в деньги помощь моих людей - обладателей уникальных талантов.

- Вашего ручного гасителя?

- И его в том числе. Не стоит забывать и о других: без того же механика многие задумки профессора вряд ли были бы так легко воплощены в металле. Пилоты испытывали его схемы и заряжали ему накопители. Я тоже этим занимался, государь.