Видящий. Небо на плечах

А по городу в зону затопления попадали несколько переполненных больниц и с десяток зданий, спешно приспособленных под эти же нужды в первые дни эпидемии, в которых далеко не все еще получили свою дозу сыворотки. К тому же спешка никогда до добра не доводила: на одном из импровизированных пунктов при эвакуации вспыхнул пожар. Шутка про пожар в борделе во время наводнения для меня навсегда перестала быть смешной, потому что я оказался к горящему лазарету ближе всех и заливал огонь собственноручно. А когда справился, нашел сразу три забитых до отказа палаты угоревших и сожженных заживо людей.

И это я, давясь бешенством и бессилием одновременно, отдал приказ прекратить разбирать пожарище и не искать виноватых, по крайней мере, сейчас, а продолжать эвакуацию: живым помощь требовалась больше.

Олег по-прежнему злился на меня за утреннее недоверие. Не знаю, что на него нашло, видимо, так выходил многодневный стресс. Но тяга побыть хоть минутку с молодой женой пересилила, и он зашел следом в кабинет.

— Оля, ну хоть ты объясни: какого черта происходит? — спросил я, грея руки о кружку с круто заваренным кофе. — Ноябрь же! Какое к черту наводнение?

За свое чертыхание я был награжден очередным тяжелым взглядом новобрачного — ругаться в присутствии его ангела не позволялось даже мне.

— Сразу видно, что ты не коренной петербуржец!

— Рязанщина! Я и не скрываю. Потом Москва. В Питере только три года.

— А ты? — обернулась Ольга к мужу.

— Тоже не отсюда. Мы вместе приехали. — Пилот притянул к себе жену, но она вывернулась из его объятий с восклицанием:

— Ты мокрый! И холодный! — и тут же сама прильнула к нему обратно. — Тогда ясно! — это уже мне, — Самые сильные наводнения здесь бывают как раз не весной, а осенью.

— Наводнение. Осенью. Оль, я где-то что-то пропустил, потому что логики пока не вижу.

— Это из-за ветра. При определенной погоде волны на Балтике становятся настолько сильными, что закупоривают сток из Невы. Вплоть до того, что образовывают обратное течение. Если это длится долго, то вода в Неве, которой некуда деваться, начинает скапливаться и подниматься, затапливая город. Как-то так. Мотыгин объяснил бы лучше, а я только своими словами могу.

— Нет, спасибо, и так ясно. Значит, из-за ветра…

В помещении на минуту воцарилась уютная тишина, давшая мне возможность обдумать новые вводные.

— Из-за ветра… А я-то всё думал, зачем этой сказочке главный герой? — не заметил, как произнес это вслух. — Олег! У тебя алексиум с наших вылазок остался?

Один бы я на болотах ничего толком не натырил, так что у пилотов — единственных, кому я мог доверять в таком деле, — тоже в закромах пряталось примерно по сотне килограммов метеоритного железа. И их запасы, в отличие от моих, под гашение не попали, то есть все еще были живыми. А это значило, что источник рядом с ними восполнялся быстрее и легче.

— На складе в сейфе.

— А у Лехи?

— Там же.

— Дашь взаймы? Потом, если что, у Бобика заберешь. Я распоряжусь.

— Чем твой хуже?

— Тем, что на нем Борис летом полежал.

Принцесса переводила взгляд с меня на мужа, не понимая ничего в нашем диалоге.

— Бери. У Ли… — неловкая заминка, — У Вана на базе где-то есть ключи. У Лехи тоже есть запасной комплект.

— Спасибо.

— Не за что. Я дальше. Ты куда теперь?

— Никуда. Здесь побуду некоторое время.

— Ну-ну! — поцеловав Ольгу в макушку, мой начштаба решительным шагом вышел в приемную.

— Зачем тебе алексиум? — полюбопытствовала принцесса, подсушивая салфеткой мокрые пятна на платье.

— Буду покупать жизни.

— А если серьезно?

— Я серьезен, как никогда, — разговор с Ольгой был попыткой потянуть время при уже принятом решении, а это следовало пресекать, — Знаешь что, молодая и красивая чужая жена! Уступи-ка ты мне обратно пока кабинет. Где-то на полчасика?

— Да, пожалуйста! — фыркнула она, — Я ведь не просто так спрашиваю, у меня тоже есть алексиум.

— Да сколько его у тебя?! — настал мой черед фыркнуть, — Килограмм? Два? Да еще в украшениях, поди?

— А тебе что, тонну надо? — удивилась она.

— От тонны я бы не отказался…

— В казначействе можно запросить.

— В казначействе в слитках. Для меня — абсолютно бесполезных! Иди, иди уже отсюда! Дай мне переодеться!

— Мог бы и сам выйти! — оставила она последнее слово за собой, прикрывая дверь.

Щелчок замка.

И снова тишина.

На отдачу распоряжений по телефону потребовалось всего десять минут. Еще примерно столько же ушло на писанину. Потом вскрыл потайной ящичек в столе Сурадзе и вытащил на белый свет пенал с двумя инъекторами. На тайник наткнулся случайно — по чужим столам привычки шарить не имею, но дня три или четыре назад сломал перо, и срочно требовалась замена, вот и пробежался по ящикам. А тайник возьми и вскройся от моего неловкого движения! Вот специально бы искал — в жизни бы не нашел, но дуракам везет.

Хотя, какое это везение?..