Читаем Видимый и невидимый мир в киноискусстве полностью

Видимый и невидимый мир в киноискусстве

Как это ни странно, но борцы с античеловеческой идеологией братья Стругацкие мыслили категориями утопического сознания, в основе которого лежит авторитарный проект. Герой Германа-старшего уже знает, что рай на Земле невозможен, дон Румата наших дней не утопист, однако вышел он из лаборатории Стругацких. В начале 60-х братья-фантасты не могли говорить открыто о евангельской реальности, но и не она задает масштаб всем поступкам героя, тайным движениям его души. Не в этом ли и состоит основное противоречие фильма «Трудно быть богом»? И не потому ли «выдуманный» образ, а именно созданный могучим воображением Алексея Германа мир Арканара, доминирует над образом, «данным» художнику свыше? Если «выдуманный» экранный образ, являющийся до некоторой степени продуктом «рассудочного воображения», определяет характер экзистенциального кинематографа, то экранный образ, «данный» свыше, а значит, и имеющий нечто общее с «благодатным созерцанием», определяет характер трансцендентального искусства.

Усмотреть в картине «Трудно быть богом» эсхатологию не позволяет склонность режиссера к художественному солипсизму. Вот чего мы не найдем в Откровении Иоанна – признания собственного сознания в качестве единственной и несомненной реальности, хотя именно через индивидуальное сознание, через глубокое сердце апостолу открывается Божий замысел…

Современному человеку довольно трудно соединить, казалось бы, несоединимое: художественное творчество и мистическое созерцание, то, что всегда поражает воображение, но не всегда преображает душу, – с тем, что преображает душу, хотя при этом может и не дать ожидаемой пищи для воображения. Однако мы убеждены, что подобное соединение не только возможно, но и необходимо. И именно таковым могло бы стать и, вероятно, станет одно из направлений гуманитаристки ХХI столетия.

Характеризуя трансцендентальный стиль в кино, мы упомянули, что герой фильма неизменно откликается на особый зов, исходящий откуда-то извне, но не будем забывать, что это лишь метафора. Чтобы раскрыть ее смысл, обратимся к другой метафоре, формально противоречащей первой. Высший мир находится не вне нас, а на той глубине сердца, которая, подобно реке, впадающей в океан, вливается в незримую вселенную, где потаенные глубины всех сердец бьются как одно непостижимое сердце Бога. Не только религия улавливает эти невещественные надмирные ритмы, но и искусство. Оно обнаруживает в видимых, до боли знакомых, «непричесанных» вещах глубину, соприродную глубине сердца, и рассказывает, опираясь на этот опыт, о невыразимом.

<p>Фильмография<a l:href="#n186" type="note">[186]</a></p>

Абдрашитов Вадим Юсупович

«Охота на лис» (1980), «Остановился поезд» (1982), «Парад планет» (1984), «Армавир» (1991)

Абуладзе Тенгиз Евгеньевич

«Покаяние» (1984)

Антониони Микеланджело

«Фотоувеличение» (1966), «Профессия: репортер» (1975)

Аскольдов Александр Яковлевич

«Комиссар» (1967)

Брессон Робер

«Мушетт» (1967)

Бунюэль Луис

«Назарин» (1958), «Виридиана» (1961)

Вайда Анджей

«Бесы» (1988)

Вармердам Алекс

«Северяне» (1992)

Гедрис Марионас

«Американская трагедия» (1981)

Герман Алексей Юрьевич

«Проверка на дорогах» (1971), «Двадцать дней без войны» (1976), «Мой друг Иван Лапшин» (1984), «Хрусталев, машину!» (1998), «Трудно быть богом» (2013)

Дарденн Жан-Пьер, Дарденн Люк

«Розетта» (1999), «Сын» (2002), «Молчание Лорны» (2008), «Мальчик с велосипедом» (2011)

Звягинцев Андрей Петрович

«Елена» (2011)

Кайгэ Чэнь

«Император и убийца» (1998)

Карвай Вонг

«Любовное настроение» (2000)

Каурисмяки Аки

«Девушка со спичечной фабрики» (1990)

Киаростами Аббас

«Вкус вишни» (1997)