Вигнолийский замок

Я сделал глубокий вдох. Мы с Вилли и с Никером и с Эмилией неоднократно обсуждали этот шаг. Можно ли верить Аскольду? Я считал, что можно, потому что он маг. Деймолиты однажды уже пытались сделать големов с магическими способностями — богов, и чем это закончилось? А обжегшись на молоке, подуешь и на воду. Я полагал, что деймолиты больше никогда не станут изготавливать независимых големов-магов, и поэтому Аскольд — не агент деймолитов, а человек. Никер возражал мне тем, что я рассуждаю с точки зрения уроженца Земли, а у деймолитов может быть иная логика.

Эмилия соглашалась с Никером, и лишь дядюшка Вилли сказал мне, что у нас нет другого выхода, что Аскольд нам очень нужен, и что мы просто должны рискнуть и предположить, что Аскольд с деймолитами не связан. Я посмотрел на скудное убранство кабинета священника, на черные стол и стулья, на деревянные полки, добротно приделанные к побеленным стенам, и… решился.

— Ваше преподобие, известно ли вам, что среди нас, людей, живут не совсем… гм… люди?

Аскольд пригладил небольшую окладистую бородку и с легкой улыбкой ответил:

— Конечно, господин граф. Среди нас, людей, живут собаки, кошки, курицы разные, коровы и даже големы, помогающие нам по хозяйству. В Авиньоне таких големов почти нет, им запрещено показываться на улице, но я слышал, что в сельской местности их держат, например, в качестве тягловой силы.

Я отпил немного уже остывшего зеленого чая и произнес:

— Я имел в виду, что среди нас живут те, кто похож на нас, но людьми не являются. Более того, мы искренне принимаем их за людей.

Улыбка медленно погасла на веснушчатых щеках священника.

— Что вы имеете в виду, господин граф? Что среди нас живут големы, неотличимые от людей?

Я красноречиво развел руками и кивнул. На лицо Аскольда набежала тень озабоченности.

— Я слышал о попытках сделать человекоподобных големов. Даже видел несколько. Но, увы, мы, маги, еще недостаточно искусны, чтобы изготовить голема, действительно неотличимого от человека. Те, которых я видел, двигались довольно хорошо, но их действия и речь, а также отсутствие способности хорошо мыслить вызывали лишь жалость.

— Я говорю не о магах. — Моя белая фарфоровая чашка звонко звякнула о блюдце. — Големов, которые живут среди нас и выдают себя за людей, изготовили не маги.

— О… — сказал Аскольд после паузы. — Вы видели человека-голема, который создан деймолитами?

— Не просто видел, а поймал и разобрал. Это получилось случайно, ваше преподобие, из-за особенного стечения обстоятельств.

— И он действительно был почти неотличим от человека?

— Он служил в моих войсках и служил хорошо. Начал с самых низов, потом получил чин десятника, а затем стал подсотником, командиром стрелков. Я бы его и дальше продвигал, уж больно хорош был, но, увы, он оказался големом.

Аскольд резко встал и оперся о высокую спинку стула.

— Я, конечно, допускаю, что деймолиты могут создавать таких големов, господин граф. Но не могу понять, зачем его подсылать к вам. У вас есть что-то особенное, что интересно деймолитам?

Я покачал головой, показывая, что у меня ничего особенного нет.

— Дело не во мне, ваше преподобие. Я думаю, что деймолиты подсылают таких големов к каждому барону, графу, герцогу и даже королю. Разумеется, вокруг графов, герцогов и королей человекоподобных големов больше, чем вокруг мелких баронов. Хотите, я объясню, почему так происходит и зачем это нужно деймолитам?

Аскольд сдвинул густые брови и нахмурился.

— Кажется, я понимаю… Но… у вас есть доказательства, господин граф? Я вам, конечно, верю, но ваши утверждения настолько выходят из ряда вон, что…

Я тоже встал и придвинул стул к черному столу.

— Доказательства есть, я их привез с собой. Это части тела голема. Заспиртованные. В банках.

— Где они, господин граф?

— На постоялом дворе.

Аскольд решительно направился к двери.

— Идемте немедленно, граф. Я хочу посмотреть на них.

Когда мы шли к выходу мимо рядов кресел храма, служка в черно-белых одеждах обратился к преподобному с какой-то просьбой, однако Аскольд вежливо, но твердо ответил, что сейчас очень занят и работает над проблемой исключительной важности.

На постоялом дворе мы поднялись на второй этаж, где располагались мои апартаменты, и я распорядился выставить перед преподобным все банки с частями голема. Когда Аскольд их увидел, что первым делом схватился за ту, в которой хранилось сердце.

— Поразительно, какая тонкая работа, — пробормотал священник. — Оно же неотличимо от настоящего! Вы знаете, граф, что изготовить такое сердце почти невозможно? У нас, магов, получаются лишь упрощенные копии без этих мелких изгибов, впадин, произвольно ветвящихся сосудов… А тут есть даже жировые бляшки! Я даже не знаю, как долго нужно стараться, чтобы хила сумела воссоздать такое. Хотя… может, это настоящее человеческое сердце, господин граф?

— Вы это можете сами проверить, ваше преподобие. Помните, как вы разрушили творение вашего ученика? Это редкий дар. Даже Туссеан не умеет обращать в глину чужих големов. Никто из моих знакомых магов не умеет. Только вы.

Аскольд взвесил в руке желтоватую банку.