Вихрь переправ

– Ты обманул его! – поддержал саламандр подругу. – Ты обманщик.

– Я не обманывал его, я его выбрал и, скажу вам, вовремя выбрал, – возмущённо заметил Гамаюн. – Никто не пришёл к этому дому. Никто не обратился к Спящему. Никто, кроме меня, не пожелал заключить с ним договор.

– А может, это твоя заслуга? – язвительно бросил Рарог.

– Всё! Стоп, ребята! Тайм-аут, – прикрикнул на пререкавшихся меж собой зверей Матфей. Ему не нравилась эта ругань и то, что он выпадал из жаркого диалога, став лишь упоминанием в нём о себе. – Хватит собачиться. Хотя это к вам не совсем подходит. Гамаюн!

Ворон отвлёкшись от перебранки, устремил на союзника взгляд, внимательный и ещё полный гнева.

– Прошу тебя принять на время этих ребят и постараться жить с ними в мире, – как можно спокойнее и миролюбивее попросил юноша. – Они спасли мне жизнь. А вы, – теперь он призывал кошку и ящера, – постарайтесь проявить больше уважения к моему прислужнику и не цепляйте его. Я не хочу слышать наветов и наговоров друг на друга и жить, подозревая каждого во лжи. Либо мы живём слажено и дружно, либо я не знаю, что делать.

– Хорошо, господин, – пропищал первым Рарог. – Заметено, лебедой оплетено.

– Как скажешь, господин, – преклонила бархатистую голову кошка.

– Ну, Гамаюн, остался ты, – произнёс Матфей.

– Хорошо, так и быть. Временный договор. Он свяжет их по лапам и не даст предать тебя, молодой человек, – согласился с тяжким вздохом ворон. – Но я соглашаюсь только потому, что в меньшинстве.

Гамаюн широко развёл по сторонам крылья, и из каждого на коричневую холмистость покрова упало по листку.

– Пусть каждый приложит лапу, смоченную кровью, к договору и на том покончим, – провозгласил ворон.

Сеера и Рарог, надкусив лапки, оставили на белоснежных поверхностях бумаг по красноватому оттиску. Матфей повторил за ними, уколов палец и прибавив рядом свой отпечаток. Тут же проступили тексты, идентичные по смыслу, но расходившиеся лишь в обозначении прислужников. Отныне вступали в действие временные договоры, обязывавшие новых союзников к верности и преданности и грозившие скорой расплатой за нарушение условий. Если Матфею удастся найти для временных прислужников новых хозяев, то союзам его с Сеерой и Рарогом придёт конец.

На следующее утро, пока весь дом ещё пребывал во власти сна, Матфей с трудом продрав глаза, наскоро оделся и, пообещал Сеере, которая единственная бодрствовала, как и положено кошкам, не задерживаться долее чем, на час. Гамаюн с вечера настоял на их утреннем рандеву подальше от дома, наметив для встречи Ясеневый парк. Ворону ещё предстояло свыкнуться с мыслью, что он не единственный прислужник в жизни Матфея и пока он не мог превозмочь своё эго и откровенно общаться с союзником при саламандре и кошке.

– За тобой точно не было слежки? – каркнул Гамаюн и слетел с ветки высоченного ясеня.

– Никого, – подтвердил Матфей, ёжась от морозного воздуха и влажности тумана, накрывшего плотным куполом Горницы в это утро так, что небо не проглядывало. – Я проверял.

– А эти, временные, как? – поинтересовался ворон.

– Рарог спит, а Сеера ждёт меня. Ты какой-то подозрительный. Нельзя же всё время всем не доверять. Когда-то нужно поверить.

– Если бы я имел дело с другим союзником, а не с тобой, то о доверии можно было вести речь, – ворчливо буркнул Гамаюн.

– Я, наверное, никогда не заслужу твоего доверия, раз ты считаешь меня недотёпой, – вздохнул Матфей и уселся на пустую деревянную скамейку с выгнутой спинкой. По правде говоря, и другие скамьи, примыкавшие к центральной дороге парка, были пусты в этот ранний час, как сам парк и основная уличная часть города.

Ворон не удостоил его ответом, он расположился рядом на покатой, наборной из дощечек поверхности скамьи.

– Я хотел с тобой поговорить о кошачьем роде, – начал Гамаюн. – Не о твоей новой прислужнице, а о кошках в целом. Как я подозреваю, ты ничего не читал о прислужниках.

– Ну, я пролистал книгу, но времени её прочитать от корки до корки, у меня не было, – честно сознался Матфей, предвкушая новое порицание от союзника.

– Я так и думал, – спокойно выговорил ворон. – Поэтому я собираюсь заполнить твой пробел сам. Это и моя обязанность, как прислужника, хоть и вольного, следить за твоим образованием и осведомлённостью.

– Я слушаю. – Матфей не смог подавить зевок. Он ужасно хотел вернуться в тепло постели и доспать сладкий час до подъёма на работу.

– Кошки бессмертны, все без исключения, – назидательно заявил Гамаюн.

– Но они же умирают! Я сам видел не раз дохлых кошек, а уж на их разлагающиеся тела вдоволь насмотрелся – благо трасса за городом богата этим добром. Бедолаги, частенько перебегая дорогу, угождают под колёса фур или легковушек. Так как же они могут жить вечно?

– Всё элементарно, – самодовольно каркнул ворон. – Когда кошачья оболочка дозревает до финального этапа и более не годна своему хозяину или хозяйке, то кошка расстаётся со своей физической оболочкой, но ненадолго.

– Это как же? Переселение душ что ли?