Вихрь (СИ)

          Девушка благодарно улыбнулась и прикрыла глаза, но, скорее, чтобы избежать дальнейших неловких разговоров, чем, чтобы действительно заснуть. Как она ни старалась, Морфей отказывался принимать ее в свои объятия.

     ***

          Максим начал приходить в себя, и боль, затаившаяся на время беспамятства, тут же дала о себе знать. Казалось, ныла каждая клеточка тела. В особенности лицо, представлявшее собой один большой кровоподтек. Юноша издал недовольный мычащий звук и с трудом разлепил веки, тут же сощурившись от яркого света.

     - Макс… - произнес знакомый голос. Кто-то подался в сторону юноши, заставив его сосредоточить на себе взгляд.

          Зрение быстро сфокусировалось, и Максим, привыкнув к свету, увидел перед собой Настю. Она сидела подле него на кровати с полной миской воды на коленях и белым полотенцем в руках, успевшим покрыться грязными и кровяными разводами. Юноша внутренне сжался, представив себе, как, должно быть, выглядит его лицо, ведь девушка, похоже, сейчас обрабатывала именно его. Не самая, надо думать, приятная картина!

          Второй мыслью был вопрос местоположения: Максим с удивлением осознал, что находится не у себя дома и не в больнице, а в квартире подруги, на кровати родительской комнаты.

     - Настя, - юноша поморщился: в пересохшем горле саднило, и потребовалось время, чтобы суметь заговорить с подругой снова, - что произошло? Как мы тут оказались?

          Девушка смущенно зарделась и ответа взгляд.

          Максим осторожно приподнялся на локтях, с радостью отметив, что ребра больше не отзываются такой сильной болью. Уже при втором движении юноша почувствовал, что его корпус туго стянут эластичным бинтом, а поверх повязки надета чистая одежда. Притом, чужая и явно намного больше по размеру – похоже, это были вещи отца Насти.

          Максим попытался закусить губу от смущения, но вовремя остановился, вспомнив, как получил по ней сильный удар, и решил, что мимику временно стоит попридержать. Юноша аккуратно накрыл ладонь Насти своей, заметив, что ссадины на руках у него промыты и обработаны йодом. На этот раз он не сумел сдержать улыбку, и распухшая нижняя губа начала болезненно пульсировать.

     - Насть, у тебя такой вид, что я теряюсь в догадках, что такого натворил, - виновато проговорил Максим.

          Девушка, наконец, столкнулась с ним взглядом.

     - Ты, что, ничего не помнишь? – почти испуганно спросила она. Юноша качнул головой.

     - Помню, как ты нашла меня в пустыре, а дальше… смутно. Я что-то натворил по дороге?

     - Нет, - вздохнула Настя.

     - Тогда в чем дело? Как ты, кстати, оказалась в Пушкино?.. Ночью.

          Щеки девушки вновь запылали. Заговорить она сумела не сразу: понадобилось около минуты, чтобы собраться с мыслями.

     - Послушай, я знаю, кем ты меня посчитаешь… точнее, нет. Я не знаю. Но мне наплевать. Ты не просто не отвечал на телефон, Макс, ты исчез! Я не знала, что думать. Учти, я стала тебя искать, просто, потому что волновалась, а не потому, что люблю вторгаться в чужую личную жизнь…. Программу эту я удалила, если хочешь знать, и больше никогда…

          Голова у Максима пошла кругом, он быстро потерял суть этой эмоциональной тирады, и приподнял руку в останавливающем жесте.

     - Погоди. Постой. Какую программу? Какая еще личная жизнь? Ты сейчас о чем? Расскажи по порядку, что произошло, сколько меня не было и как ты меня нашла.

          Девушка внушительно посмотрела на друга, затем тяжело вздохнула и обстоятельно пересказала ему события пережитого вечера. Максим слушал, не перебивая. На попытку подруги найти его с помощью программы поиска по номеру телефона он отреагировал спокойно – в свете недавних событий он счел это, как подруга выразилась, «вторжение в личную жизнь» сущим пустяком. Гораздо больше его тронуло то участие, которое девушка проявила, забеспокоившись о нем.

          Когда Настя закончила свой рассказ, юноша опустил голову и осторожно улыбнулся – чуть  виновато.

     - Прости, что напугал. И… спасибо. Что нашла меня. Я бы, наверное, умер, если бы не ты.

          Настя еще некоторое время молчала, не решаясь посмотреть другу в глаза.

          В молчании прошло около минуты, затем девушка вздохнула и все же задала Максиму свой главный вопрос.

     - Что с тобой произошло, Макс? Кто тебя так…

     - Отделал? – хмыкнул юноша. Настя смущенно отвела взгляд, и Максим хохотнул, - ладно уж, называй вещи своими именами. Мне почти не стыдно, их было трое.

          Девушка склонила голову.

     - Там, в пустыре, ты что-то говорил о том, что их не найдут. Будто бы с момента нападения прошло шесть лет…

          Максим резко посерьезнел, понимая, что в этот раз отшутиться у него не получится. Настя не оставит это просто так. Поверит она в его историю, или нет – это другой вопрос, но рассказать всю правду точно заставит. Так с чего же начинать? С бессонницы? С Сабины? С первого прыжка? Сложность всей этой ситуации возрастала в геометрической прогрессии, а ведь Максим понимал, что сам не знает и половины подробностей. Он неуверенно почесал в затылке.

     - Я не отказываюсь от своих слов, - только и сумел проговорить юноша, - нападавших действительно не найдут, потому что все произошло шесть лет назад.

          Настя непонимающе покачала головой и нахмурилась.