Вихри перемен

– Виктор Федорович! А у вас кооперативы есть на предприятии?

Странно даже видеть тень смущения на этом цельном лице.

– Есть! – отвечает директор, поглядывая одним глазом на тропу. – Давно уже. Еще с восемьдесят шестого. А что? У всех есть! И у нас тоже!

– Да ничего! Я так! – вздыхает Александр.

«Теперь-то все понятно, – думает он. – Через кооператив, завсклад, магазин он уже накопил какую-то сумму. И ждет приватизации. Чтобы выкупить предприятие для себя. А тут чековые аукционы с некоторой долей вероятности, что кто-то влезет в его вотчину. Вот он и злится. Боится! Сегодня завод ему принадлежит де-факто. Хочется закрепить его за собой де-юре. А тут мешают всякие чубайсы да кохи! А если все останется в трудовом коллективе, о котором он сейчас так печется, то через пару-тройку лет у коллектива он все заберет. Или выудит добровольно-принудительно. Издает приказ – кто акции мне не продает, того уволю! И отдадут. Как миленькие! Сами принесут. На блюдечках с голубыми каемочками…»

– И такая байда сейчас по всей стране, – вслух произносит он.

– Во-во! – отвечает ему «неандерталец». И неожиданно во всю глотку орет: – Проглядели!

Действительно, пока они вели тары-бары-растабары, два крупных кабана, похожих на два рыжих движущихся комода на четырех ножках, перескочив по трубе через дорогу на эту сторону, увидели охотников раньше, чем те заметили их.

Шекунов тянется за ружьем и уже теперь шепотом говорит Дубравину:

– Чё стоишь, стреляй!

Но пока ошалевший Дубравин дрожащими руками снимает ружье с предохранителя, пока вскидывает его к плечу, животные кидаются в разные стороны.

Дубравин целит в того, что покрупнее. Но кабан, видимо, сообразив, что сейчас грянет выстрел, кидается, обходя охотников слева, к спасительному лесу. И начинает делать гигантские скачки. Вверх – вниз, вверх – вниз. Так что Дубравин никак не может взять скачущую мишень на мушку. Понимая, что зверь уйдет, он стреляет просто наугад. И мажет. Со вторым выстрелом медлит, стараясь получше прицелиться. И в этот миг в дело вступает Шекунов.

Не останавливаясь ни на секунду, он раз за разом разряжает магазин.

– Дух! Дух! Дух! Дух! – четыре выстрела подряд. Последний, пятый, сливается со вторым «залпом» Дубравинской «пукалки». Но увы. Кабан скользнул в лесную чащу. И они остались стоять на опушке. С разинутыми ртами.

Куда делся второй – горе-охотники так и не поняли.

Буквально через минуту из трубы появляется потная, чумазая физиономия Володьки Озерова. Подскакивает к ним:

– Стреляли! Где добыча?

Оба виновато разводят руками.

– Разини! Прозевали! – накидывается он на них. – Засранцы! Я вас поставил на самое верное место! А вы… Небось лясы точили? Я ноги до жопы стер, пока их гнал. А вы тут! – В отчаянии он швыряет на землю свою шапку.

Горе-охотники стоят как обкаканные. Дубравин чешет затылок, видя такое неподдельное Володькино горе.

– Ну ты! Васильич! – наконец подавленно говорит Шекунов. – Не переживай так! Может, мы и попали – надо посмотреть.

– Да, надо пройти посмотреть. Он в лесок ушел.

Володька мгновенно берет след. И, о чудо! Метров через пять, уже в лесу, он замечает несколько капель крови. И каким-то звериным чутьем понимает – кабан где-то рядом.

– Стой! – поднимает палец вверх. – Тихо стоим. Он ранен. Может накинуться. Вылететь из кустов. Вы зарядите ружья-то! А то будете отмахиваться прикладами… А он злющий… Выскочит на тебя – загрызет!

«Как будто на тебя не кинется! Откуда такая уверенность?» – думает Дубравин.

Идут дальше. Кровавых пятен становится все больше. Целая дорожка.

– Да, вот он! – слышится впереди голос Володьки. – Здесь в кустах лег. Готов. И добивать не надо.

Подошедшие охотники видят распростертое тело зверя с вытянутыми передними и задними ногами.

– Матерый! – уважительно тыкает железным стволом в торчащий из пасти острый костяной клык Шекунов. – Но не вожак! Второй, похоже, был…

– Килограммов сто восемьдесят, – замечает Озеров.

Постояли, унимая нервную дрожь в руках и коленках.

– Ну давай, берем его за ноги и тащим к дороге, – командует Володька.

Дубравин и Озеров хватают кабанчика за передние ноги и тащат по лесу, поближе к дороге. Вытащили.

Бросили. Володька осматривает тушу на предмет попадания.

– Похоже, в него попал пулей «полевой» Виктор Федорович. Вот входное отверстие. В живот попал! – и он склоняется над грязно-ржавым шерстяным боком, отыскивая следы выстрела. – А вот и выходное. – Володька пальцем отодвигает шерсть, показывает на дырку в толстой кабаньей шкуре.

Где-то вдалеке хлопают выстрелы.

– Это карабин Сергея! – на слух определяет Озеров. – Пытается взять второго, которого вы упустили! Что-то я устал сегодня! Присяду.

Дубравин постоял немного. И тоже присел рядом. Краем глаза он смотрит на Озерова. И только сейчас видит, как он измотан, как осунулось его лицо. Тяжело, ходуном ходят тощие с ребрами бока.

«Достаются ему эти погони! – с жалостью и любовью думает он о друге. – Попробуй поносись вот так по лесам!»

Где-то через час приезжает машина. Пока грузят кабанчика, уже слегка остывший Аксентов рассказывает, как взял второго – того, что ушел от них: