Вихри Валгаллы

– О, так тут все свои! – воскликнул Агранов, присмотревшись. Он напряг память и вспомнил фамилию комиссара оперполка ВЧК. – Товарищ Аболиньш! Какого черта вы устроили этот цирк? Дожили – зампредседателя коллегии пытаются арестовать будто какого-то бандита! Вы что, вообразили себя вторым Поповым? Левоэсеровский мятеж повторить вздумали?

Аболиньш смотрел на Агранова в полном обалдении. Момента его приезда он помнить не мог, потеряв сознание, и вообразил, будто тот находился в особняке с самого начала. А репутация первого заместителя Менжинского была известна всем и то, что ссориться с ним весьма опасно, – тоже.

– Товарищ Агранов! – попытался он вскочить с дивана. – Откуда мне было знать? Я получил приказ непосредственно товарища Ягоды. Занять этот дом, задержать и доставить к нам всех лиц, здесь находящихся. Мы даже не успели войти, как по нам стали стрелять из пулеметов…

– Покажите ордер. Кем он подписан?

– Нет ордера, – сник комиссар. – Товарищ Ягода сказал, что некогда бумажки писать, судьба революции решается.

– Да, Генрих Григорьевич всегда прежде всего о судьбах революции думает, – с почтением в голосе согласился Агранов. – Как рука, успокаивается?

– Меньше болит, – кивнул Аболиньш. – Мне бы в госпиталь надо…

– Прямо сейчас и поедем, только ты сначала мне все по минутам расскажешь. Так с чего у вас там началось? Когда и какими словами, дословно, товарищ Ягода завел с тобой разговор?..

Если вдруг начинает везти, так во всем. Не прошло и десяти минут после начала допроса, как появился Басманов. Возбужденно-энергичный, в расстегнутой красноармейской шинели, фуражке со звездочкой и пистолетом в руке. С ним Кирсанов и еще два офицера личной охраны.

– Что, повоевали уже? Слава богу, обошлось, – обратился он к Ларисе, праздно расхаживающей по окружающей вестибюль галерее. Происшедшее в кратком изложении он успел узнать от патрульных на Арбатской площади. – А в городе что творится! Натурально, второй семнадцатый год. Главное, непонятно, в чем смысл. По делу – взять пару батальонов надежных войск, и к полуночи будет порядок, как на кладбище… – Он засмеялся. – А из Крыма никаких вестей?

– Никаких, – ответила Лариса. – Мы послали человека на телеграф, а он до сих пор не вернулся…

– Вернется, если живой. А там что? – Сквозь открытую дверь Басманов увидел Агранова с Рудниковым. – Гости у вас?

Лариса объяснила, что происходит.

– Удачно. Может, наконец поймем что-нибудь. А Яша молодец, не забывает старых друзей… – Полковник и в самом деле был доволен. Иметь в такой момент при себе высокопоставленного большевика представлялось ему полезным. Хоть в качестве союзника, хоть заложником.

– Только я к ним не пойду. Физиономия у меня слишком старорежимная, несмотря на маскарад, – улыбнулся полковник, потирая замерзшие руки. На улице вдруг начало резко холодать, даже снег понемногу срывался. Да и пора, ноябрь за половину перевалил.

– Пусть уж со своим беседует, да и у Виктора Петровича обличье самое пролетарское. А вы мне пока в чашечке чаю не откажете, Лариса Юрьевна?

Басманов еще только примеривался, как отхлебнуть первый глоток поданного Ларисой огненного чая, а тут вдруг прямо у него за спиной возник прямоугольник черноты, более густой, чем лучшая китайская тушь, засветилась фиолетовая пульсирующая рамка, и тьма мгновенно исчезла, сжалась в ослепительно яркую точку. По ту сторону межпространственного порога Лариса увидела Шульгина, за его спиной – Левашова. Лариса стала приподниматься на стуле, но Шульгин резким движением руки велел ей: сиди. Она только успела заметить состыковавшуюся на доли секунды с холлом кают-компанию «Валгаллы», блеск закатных солнечных лучей в больших иллюминаторах, контуры фигур Воронцова и, кажется, Ирины, как Левашов отключил канал. Остались здесь Сашка с Олегом, материализовавшиеся, будто призраки из пустоты.

Басманов ничего не успел заметить. Перехватил взгляд расширившихся глаз Ларисы, обернулся.

– О, господа, и вы здесь! Как вы бесшумно появляетесь! И удивительно вовремя…

Тайна межпространственных переходов оставалась, пожалуй, последней, которую они тщательно хранили от своего друга и соратника. Отчего-то им казалось, что, если и это станет известно, мир изменится окончательно, а пока оставалась иллюзия… В чем ее смысл – ответить они не могли и самим себе. Наверное, в глазах окружающих им хотелось выглядеть пусть и таинственными, могущественными, но все же нормальными людьми.

Ларисе в присутствии Шульгина было неудобно проявлять эмоции по случаю возвращения Олега, поэтому она только улыбнулась и кивнула, решив отложить на потом расспросы о причинах столь долгого отсутствия и странного молчания.

Она действительно была рада, а то, что было с Шульгиным… Ну, может же женщина позволить себе маленькое дорожное приключение, которое наутро полагается забыть, как будто ничего и не было.

Быстро введенный в курс дела, Шульгин присоединился к Рудникову с Аграновым. Те допрос уже практически закончили. Агранов отозвал Шульгина в дальний эркер, достал папиросы.