Вихри Валгаллы

Один из них, как сразу понял Шульгин, интереса не представлял. Типичный махновец или григорьевец, в свитке, перетянутой ремнями, грубых сапогах и курпейной папахе. Морда небритая и похмельная. Зато остальные как раз такие, как он и ожидал. И одеты хоть разномастно, но аккуратно, и лица достаточно цивилизованные. С этими можно побеседовать.

– Окажите помощь раненым, капитан, погибших уложите на платформу, в Харькове похороним. И прикажите тщательнейше осмотреть поле боя. Особо обратите внимание на любые нестандартные предметы… – Уловив недоумение в глазах офицера, Сашка пояснил: – Я имею в виду любые предметы, наличие которых маловероятно или невозможно у обычных степных бандитов. Уловили? Оружие собрать, трупы обыскать и прикопать в подходящей яме. Заставьте вот этих поработать. – Он указал на пленных. – Только сначала пусть завал на путях разберут, чтобы в любой момент можно было трогаться. Я приведу себя в порядок, потом поиграем в контрразведку… Да, – вспомнил вдруг он. – Этого Грицка сами допросите, выбейте из него все – откуда взялся, кто командир, когда, как и где собирались, чего им обещали и все прочее. Он, может, и дурак, по глупости кое-что интересное рассказать может. Потом на паровоз поставьте, за кочегара поработает. И вот что еще. – Сашка потер ладонью гудящую и кружащуюся голову. – Ваша фамилия Короткевич? – спросил он неизвестно к чему. – Из тех самых? Почему так вышло – три самые знаменитые польские фамилии, из них Вишневецкие и Радзивиллы – князья и магнаты, а ваши – нетитулованные и бедные? Чем объяснить?

Капитан пожал плечами.

– Думаю, как раз тем самым. Ощущением самодостаточности и шляхетского гонора. Мы – это мы. Стали бы князьями – даже вот вам и спросить не о чем было бы…

Капитан даже после тяжелого боя смотрел на Шульгина задорно и с вызовом.

– Нормально, командир, хороший ответ. Живы будем, еще на эту тему пообщаемся…

Со стороны поля вдруг появился поручик Юрченко. Неизвестно где и когда, но явно добавивший еще. Он залихватски улыбался и тащил в руках какой-то прибор.

Подошел, откозырял.

– Позвольте доложить, господин генерал, лично осмотрел неприятельские позиции. Огнем «Пламени» отправлено в штаб Духонина, как красные выражаются, двадцать две штуки… Их. С пулевыми дырками мои осколки не спутаешь.

Юрченко сообразил, что Шульгин смотрит на него слишком пристально, и прервал тираду.

– И вот такую штуку на поле боя нашел…

Сашка взглянул мельком.

– Отнесите ко мне в вагон. – Он повернулся к капитану. – Нечто в этом роде я и имел в виду. Прочешите еще раз все поле, тщательно обыщите автомобиль.

…Лариса скрылась в своем купе, чтобы умыться и переодеться. Юрченко замер у порога, стараясь незаметно опереться о стенку. Трофей он по-прежнему держал перед собой в обеих руках.

– Бутылку успел высосать или больше? – Шульгин сам знал в этом деле толк и понимал, что после тяжелого боя меньшая доза была бы просто незаметна.

– Да кто ж считал, Александр Иванович… Стаканчик здесь, стаканчик там…

– А теперь надеешься, что тебе за сегодняшнее дело еще и Георгий положен? Вообще-то положен, конечно, особенно за эту вот штуку. Ладно. Вон налей себе еще стопарь, и чтоб до Харькова я тебя не видел. А там разберемся…

Выпроводив бравого поручика, Шульгин первым делом поднял броневые заслонки с окон. И порадовался, что вовремя догадался их опустить. Хоть стекла целы и можно дальше ехать в тепле. В офицерском вагоне не осталось ни одного, и вообще он стал похож на консервную банку, по которой упражнялись в стрельбе пьяные охотники. Потом Сашка стянул грязную и рваную куртку, разделся до пояса, сел на табурет посреди столовой. Вновь успевшая переодеться в платье, умытая, причесанная и даже слегка надушившаяся «Пуазоном», Лариса тампонами с перекисью водорода смыла с его лица и шеи корку засохшей пополам с пылью крови. Пинцетом долго выковыривала вонзившиеся в кожу осколки гравия и железную окалину, сбитую взрывом с вагонных колес и рамы. Время от времени шипя при особенно неаккуратных ее движениях, Сашка рассказывал не слишком связно, путаясь в словах и повторяясь:

– Килограммов, наверное, двести они на дрезину загрузили. Скорее всего мелинит, уж больно дым ядовитый и вонючий. Воронка здоровенная получилась, целое звено рельсов будто испарилось. Опоздал бы поручик, от нашего поезда только колеса бы остались. Он и сам рассчитывал спастись, грамотно в кювет отвалился, да уж больно заряд был большой.

– Главное, что ты не опоздал. Ты действительно ясновидец? Терпи, терпи, уже заканчиваю. Сейчас клеем замажу – и все. Почему браслет гомеостатный не взял, через полчаса целенький бы ходил. А теперь как папуас две недели будешь…

– Я – ладно. Раненых бы довезти. У Берестина всех вылечим. А браслет бы я где взял? Их всего три. Один у Лешки, один у Андрея с Сильвией, а третий на пароходе. Мало ли что там случиться может, раз пошла такая пьянка. Нам же только сутки ехать было по мирной территории.

– Вот тебе и мирная… Знала бы, лучше бы дома осталась.