Вихри волшебства

К несчастью, на следующий день Джулия слегла с корью, а еще на следующий день заболел и Роджер. Мур уже болел корью — задолго до того, как оказался в Замке, — и Тонино тоже, Дженет не помнила, была ли у нее корь, но объяснила всем, что в том мире, откуда она родом, корь тоже бывает, — она это точно знает, потому что от кори делают прививки.

— Может, мне тоже сделали, — с надеждой добавила она.

Милли, жена Крестоманси, поглядела на нее встревожено.

— Все равно держись-ка лучше подальше от Роджера и Джулии, — посоветовала она.

— Но вы же колдунья! — воскликнула Дженет. — Вот и сделайте так, чтобы я не заразилась!

— Магия на корь практически не действует, — объяснила ей Милли. — Очень жаль, но это так. Муру можно навещать Джулию и Роджера, если он захочет, но тебе лучше не надо.

Мур отправился сначала к Роджеру, а потом к Джулии и был просто потрясен тем, как им худо. Он сразу понял, что пройдет добрый месяц, прежде чем они снова смогут нянчиться с Тонино. К тому же он сам не заметил, как быстро и хладнокровно (и невзирая на предостережения Милли) наложил на Дженет заклятье, чтобы она не подхватила корь тоже. Мур знал, что это едва ли не самый эгоистический поступок в его жизни, но не мог вынести даже мысли о том, что ему предстоит остаться один на один с Тонино. В классную комнату он вернулся в прескверном настроении.

— Ну, как они там? — нетерпеливо спросила Дженет.

— Ужасно, — произнес Мур из самых глубин своего прескверного настроения. — Роджер весь багровый, а Джулия даже страшнее обычного.

— А ты что, думаешь, что Джулия страшная? — удивилась Дженет. — Ну то есть когда здоровая...

— Да, — припечатал Мур. — Ты же сама говорила — коротышка и кубышка.

— Ну, знаешь! Я тогда злилась и говорила совсем не то, что думаю! — воскликнула Дженет. — Никогда мне не верь, если я злюсь, Мур. Вот помяни мое слово, Джулия вырастет просто супер какой красавицей, не хуже отца! Они же одно лицо. А ты и сам понимаешь, что Крестоманси совершенно непростительно высокий, красивый и брюнетистый!

Во время этой речи Дженет все время сухо покашливала. Мур озабоченно оглядел ее. На прехорошеньком личике Дженет не было ни пятнышка, но золотые волосы свисали вялыми сосульками, а большие голубые глаза чуточку покраснели. Мур заподозрил, что опоздал с заклятьем.

— А Роджер? — буркнул он. — Тоже вырастет просто супер каким красавцем? Дженет задумалась.

— Он пошел в Милли. Но, — добавила она и снова закашлялась, — он все равно будет страшно милый.

— А я нет, — грустно отозвался Мур. — Я хуже всех. По-моему, я превращусь в злого колдуна. И еще, по-моему, ты тоже заболела.

— Нет! — возмущенно закричала Дженет.

Но она действительно заболела. К вечеру она уже лежала в постели, вся в красную пупырышку и даже страшнее, чем Джулия. Снова по лестницам забегали служанки с горячим молоком и всякими жаропонижающими отварами, а Милли по новенькому телефону, установленному на мраморной лестничной площадке, позвонила врачу и попросила его приехать еще раз.

— Я прямо с ума сойду, — пожаловалась она Муру. — Дженет совсем разболелась, еще хуже Роджера и Джулии. Будь хорошим мальчиком, пойди-ка посмотри, чтобы Тонино у нас не скучал.

«Так я и знал!» — подумал Мур и нога за ногу побрел обратно в игровую.

За его спиной снова затрезвонил телефон. Мур услышал, как Милли сняла трубку. Он прошел еще три шага и услышал, как трубку повесили. Милли горестно застонала, и тут же из кабинета вышел Крестоманси — посмотреть, что случилось. Мур благоразумно сделался невидимкой.

— Боже мой! — воскликнула Милли. — Звонил Мордехай Робертс. Ну почему всегда все сразу? Габриэль де Витт хочет завтра повидать Тонино.

— Как неудобно! — огорчился Крестоманси. — Мне завтра непременно надо быть в Серии Первой на Магическом Конклаве!

— Но не могу же я бросить детей! — всплеснула руками Милли. — Дженет потребуется всевозможное колдовство, особенно для глаз! Неужели нельзя отложить визит Габриэля?

— Боюсь, нет, — покачал головой Крестоманси. — Завтра у Габриэля последняя возможность повидать кого бы то ни было. Жизни стремительно покидают его. А когда я рассказал ему о Тонино, он очень воодушевился. А, вот что можно сделать. Надо послать с Тонино Мура. Габриэль интересуется Муром почти в той же степени, что и Тонино, а Муру очень полезно чувствовать ответственность.

«И ничуть не полезно! — подумал Мур. — Ненавижу ответственность! Ну почему именно я? — тосковал он, невидимо ретируясь в игровую. — Ведь могли бы послать любого волшебника из Замковых служителей или мисс Бессемер — да кого угодно! Хотя, наверное, все будут очень заняты — ведь Крестоманси уедет, а Милли надо ухаживать за Дженет».

В игровой на потертом диванчике свернулся Тонино, погруженный в одну из любимых книжек Джулии. Он едва поднял голову, когда дверь отворилась, словно бы сама по себе, и Мур, встряхнувшись, снова сделался видимым.