Вихри враждебные веют над нами…

               Многие писаки от истории ведут речь о том, что Сталин, получив известие о нападении Германии, впал в прострацию, и до  выступления 3 июля был как бы не у дел, оставил руководство страной. Это ложь. В частности сын Буденного привел факты из записной книжки отца, где описывается ситуация в кабинете Сталина, все присутствующее и Сталин ждали: начнет Гитлер или не начнет. Конечно, ему далеко до Александра I, который, получив на балу сообщение о начале войны, бал не прекратил, хотя были уже убитые и раненые, а первого казака застрелили за 8 дней до начала войны (АиФ, № 27, 2012). Заслуживает внимания и такая информация. В статье, посвященной 200-летию победы, о Барклае-де Толли, унижая его воинский талант, было указано, что его план войны с Наполеоном предусматривал сдачу Москвы и дачу генерального сражения французам на Волге. Унижая главнокомандующего, писака от истории подзабыл об императоре «Освободителе» Александре I , который, естественно, этот план утвердил (одобрил). А Сталин даже мысли не допускал о сдаче Москвы! (Вот уродство психологии: пораженец – герой, победитель – нехороший человек).

               Ложь опровергают в своих мемуарах все военные, в том числе Жуков, и  даже Волкогонов: «Ночью и днем 22 июня он находился в своем рабочем кабинете, проводились многочисленные, совещания, телефонные разговоры об обстановке в округах. Царила полная неразбериха. Сталин дважды лично хотел связаться с командующим БВО Павловым, но из штаба отвечали, что командующий находится в войсках». Генштабом были подготовлены Директива № 2, затем Директива № 3, предусматривающая переход войск к наступательным операциям, с задачей разгрома противника. Глупо утверждать, а так пишут многие лжеисторики, якобы Сталин самолично отдал директиву о наступлении.  Естественно, Сталин ни одного документа не подписывал, не взвесив и тщательно не продумав и не согласовав с компетентными лицами ситуации. Он действительно «работал с документами», как отмечали – по 16-18  часов в сутки. Осунулся, стал еще более жестоким, нетерпимым, часто злым». Правильно пишет Волкогонов. Но если бы он или такие как он, оказались в «шкуре» Сталина, они бы повели себя совсем  иначе: или перегрызли всех военных и не военных, или с поднятыми руками –  пошли «пить баварское пиво».

               Для выяснения обстановки в округа были направлены представители Ставки.  Волкогонов приводит в книге диалог Жукова со Сталиным.  22 июня, примерно в 13 часов позвонил Сталин, и сообщил, что в связи с неразберихой и отсутствием  точной информацией Политбюро его направляет на Юго-Западный фронт. «В этот день было принято много решений, Повторяю: Сталин не знал размеров катастрофы. Первая растерянность и подавленность прошли.  В первый день войны Сталин не выступил с обращением к народу потому, что, вероятнее всего, он не хотел ничего говорить народу, не уяснив себе ситуации. …Но его не покидала внутренняя уверенность, что через 2-3 недели он накажет Гитлера, и вот тогда «явится народу». Далее Волкогонов пишет, что к исходу месяца Сталин, осознав масштабы серьезной угрозы, на какое-то время потерял самообладание и «оказался в глубоком  психологическом шоке и не мог себя проявить как серьезный руководитель»? Почему вопрос, а потому, что должны были «проявить себя, как серьезные руководители, прежде всего военные: Жуков, Павлов, Кирпонос (проявил). Октябрьский (проявил). Кузнецов (проявил) и многие другие, а не Генсек Сталин. Только в первый день войны, мы потеряли 1200 самолетов, огромное количество, не буду перечислять, всего военного потенциала.

               Однако реляции к Сталину шли такие. «После двух недель боев – Сталину». «Потери самолетов: противник минимум – 1664, наши потери – 889. Танков: противник – 2625, наши – 901. Потери в людском составе у противника: убитых – 1 млн. 312 тыс.чел…  Кроме того, в связи с отходом наших войск, учесть потери противника не возможно, как и диверсантов парашютистов…Наши потери пропавших без вести и пленных до 29.06. около 15000 чел.». Но ведь Сталин руководствовался этими донесениями! Разве он мог допустить мысли, что его обманывают?

               Сталин,  как и весь советский народ, был уверен в победе. «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». – так заканчивается заявление Советского правительства от 22 июня 1941 года. Это утверждение базируется на следующих фактах.

               В первый день войны 22 июня 1941г. Илья Эренбург  свой очерк закончил словами: «…На стенах древнего Парижа в дни немецкой оккупации я часто видел надписи: «Гитлер начал войну Сталин ее кончит»… Наша священная война, война, которую навязали нам захватчики, станет освободительной войной порабощенной Европы». 2 сентября 1941г. Генерал де Голь шлет послание Сталину, в конце которого он, выразив свое восхищение армией и ее полководцами, и  что благодаря героизму Советских Армий победа увенчает усилия союзников…», было много других посланий в уверенности победы  Советской Армии.