Читаем Викиликс: Секретные файлы полностью

Наряду с такими методами ЦРУ, однако, продолжало развивать свой репертуар психологических пыток, используя «психический стресс» и «невыносимые ситуации», «изоляцию, как физическую, так и психологическую» и ряд изощренных методов, предназначенных для «стимулирования регрессии». Угроза боли или боль, «причиняемая самому себе», «как правило, ослабляет или разрушает сопротивление более эффективно», чем боль, причиняемая допрашивающим, что может только «усилить» у задержанного «волю к сопротивлению». Применение подобных более сложных методов, с самого начала экспериментов ЦРУ сопровождалось «душевным контролем», с участием профессиональных психологов. Эти методы распространялись среди военных элит 10 латиноамериканских государств, являющихся союзниками правительства США, и сыграли важную роль в обеспечении рейгановской победы над левыми и народными движениями в Центральной Америке{223}.

Это были методы, ожившие с началом «войны с террором», институционализированные в Гуантанамо и Баграме и перенесенные в Ирак. Многие знакомые приемы, объединяющие физические и психологические элементы, включая капюшоны, не дающие возможности видеть, избивание тяжелыми предметами, угрозы против членов семьи, стрессовые ситуации, раздевание догола и содержание на протяжении нескольких дней в одиночном карцере, изнасилование, нанесение рваных ран и применение ужасной средневековой пытки — дыбы, как оказалось, использовались самими американскими войсками.

Но это не было просто феноменом Абу-Грейб. В лагере Меркьюри, например, в военной тюрьме, созданной в пригороде Фаллуджи, заключенные по-прежнему содержались и подвергались жестоким пыткам — процессу, известному солдатам 82-й воздушно-десантной дивизии, охранявшим заключенных (они называли себя «маньяки-убийцы»), как «отхреначить». Американский союз гражданских свобод получил показания, данные под присягой, что солдаты регулярно «хреначили» заключенных. Это делалось систематически и было широко распространено, и многим из способов, как свидетельствовали ведущие палачи, включая главу военной разведки в Абу-Грейб, они научились непосредственно у оперативников ЦРУ в Гуантанамо и Афганистане{224}.

Но, как и во Вьетнаме, США не намеревались навсегда остаться в Ираке. Их целью было создать надежное иракское государство, в идеальном случае с некоторой демократической легитимностью, способное взять на себя ответственность управления в соответствии с широкими американскими интересами.

Одно из откровений, содержащихся в «иракских военных материалах», состоит в том, что американские военные отказывались расследовать сотни сообщений о жестоких пытках, осуществляемых иракскими военными, находящимися под их командованием.

Это было результатом указа, выпущенного Дональдом Рамсфельдом и известного как «Фраго 242», который рассекречен в «иракских военных материалах»{225}. «Фраго 242» — «боевой приказ», обязывающий американских военнослужащих, оккупирующих Ирак, не расследовать какие-либо нарушения законов войны, относящихся к пыткам, если те не участвовали в них непосредственно. Иракские военные, обученные и подчиняющиеся армии США, тем самым получали возможность практиковать наиболее вопиющие формы пыток:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика