Викинг

На глазах половины флота я перелез на корабль Хастингса, досадуя на свою никому не нужную отвагу. Мы уселись на скамьи и пили вино из серебряных кубков, в которые его наливала красивая франкская девушка.

— В ночь вашего побега мне снилась Моргана, — начал Хастингс. — Ты воззвал к Одину и разбудил меня. Я выбежал и увидел тебя в луче лунного света. Я не отправился проверять комнату Морганы, потому как знал, что ее там нет.

Он не ждал ответа, да я и не собирался ничего говорить.

— Перед самым нашим отплытием мой человек нашел тело Горма у дерева повешенных. Его убил ты, Оге?

— Нет, Берта.

— И он мне так сказал, да я сперва не поверил.

— Тебе это сказал Горм? — переспросил я.

— Да, он вернулся и сказал мне это во сне. Забавно, это было всего несколько месяцев назад. Он сказал, что кто-то вызвал его из Хель, чтобы передать мне послание, но он не мог сказать кто. Сначала я подумал, что это была Эдит. В послании говорилось, чтобы я не пытался мстить тебе. Он передал его в знак любви ко мне — он действительно любил меня. Затем я задумался: как Эдит с Небес могла передать сообщение Горму в Хель. Наверное, это возможно, но я не понимаю, как.

— И я не понимаю.

— Когда я добрался до фризского побережья, то выяснилось, что тебя никто не видел. Поэтому я устроил засаду у Флиссенгена. Мы долго ждали, но так и не дождались.

— Я был севернее.

— Я бы так и подумал, если б знал, что Китти может находить дорогу в темноте.

— Китти получила свой дар гораздо позже.

Хастингс взглянул на меня.

— Ты говоришь правду, — медленно проговорил он. — Вы переплыли Северное море в обычной лодке.

— В лодке, которая обогнала тебя в Каттегате.

— Оге, ты великий мореход или великий дурак? Даже Рагнар не переплывал Северное море! Откуда у Китти этот дар? Ты отдал за него свою руку, как Один — глаз за Девять Рун?

— Она научилась у великой колдуньи.

— У Морганы? Она и вправду колдунья. Оге, ты ответишь на один вопрос?

— Посмотрим.

— Вопрос простой. Моргана жива? Трус мог бы ответить, что нет. Но ты не трус. И ты жив, не так ли? Мы оба живы. И разве ты не попытаешься пережить меня, чтобы получить ее?

— Моргана жива, насколько я знаю.

— Сколько ты хочешь, чтобы отвести флот к Геркулесовым столбам?

— Куда бы вы ни отправились — столько же, сколько ты и Бьёрн.

Хастингс засмеялся, и шрамы заплясали на его лице.

— Я не буду просить у тебя прощения, Оге, — отсмеявшись, сказал он. — Я смеюсь над собой, а не над тобой. Это неплохая шутка — Хастингс, сын Рагнара, всерьез обдумывает такое предложение от Оге, раба Рагнара. Что ж, почему бы и нет? Если мы можем плыть в любую погоду, не держась берега, мы уплывем вдвое дальше, чем могли бы, и возьмем добычи вчетверо больше. И все же ты не получишь равную с хёльдингами долю. Из положенной нам части я заберу четыре девятых, Бьёрн — три, а ты — две.

— Хорошо, это справедливо.

— У тебя душа хёвдинга, Оге. Но я знаю одну вещь, в которой тебе со мной не сравниться.

— О чем ты говоришь?

— О Зле. Большинство викингов не знают, что означает это слово. Наверное, и я бы не знал, если б ты не изменил мою внешность. Они грабят сокровища, пытаясь затмить христиан, которым завидуют и которых боятся. Они убивают христианских священников, как собака убивает кошку — чтобы доказать силу и сохранить верность богам, которые слабее христианского Бога. Но они верны своим отцам, братьям и детям, и они не бросают друзей в битве, а умирают за своих хёвдингов, даже таких двуногих волков, как я. Они жестоки, как собаки и дети. Они могут увидеть Одина, оседлавшего бурю, но не могут заглянуть внутрь себя и познать Добро и Зло. Но хватит об этом. Как сказала однажды Меера, это мысли не викинга. Оге Кречет, ты не спросил ни о Меере, ни о Рагнаре, моем отце.

— Хастингс, Рагнар еще жив?

— Он покинул свой флот, чтобы отыскать тебя. Люди поверили, что он получил послание от Мееры — они уважают ее, — но на самом деле, послание было от меня. Рыбаки видели его у устья Эльбы — Рагнар гнался за маленькой лодкой в море. После этого его не видел никто. Возможно, он в Ирландии. Или он преследовал тебя? Однако непохоже, чтобы шторм перевернул «Большого Змея» и пощадил «Игрушку Одина».

— Да, не похоже. Тем более, что в то время Китти еще не умела отыскивать путь во тьме.

— Но если он умер, Оге, то, наверняка, от твоей руки. Однако если я скажу такое, мои люди сочтут меня сумасшедшим.

— Ты и впрямь не в себе. Тебя словно заколдовали.

— Мне снятся кошмары, но один страшнее всех: будто Рагнар, а не Эдит, послал ко мне Горма с просьбой не мстить тебе. Рагнар, Великий Викинг. Рагнар, олицетворение норманна. Разве могла Эдит повлиять на него и заставить принять христианство? Боги, боги!

И страшное лицо Хастингса побелело от ужаса.

— Все ангелы Рая и все духи Хель не смогли бы заставить Рагнара принять христианство!

Глава тринадцатая БЕЛЫЕ ГУННЫ