Викинг

Он связал свою судьбу отныне с судьбой этой бесхитростнои простой литовской девчонки, ждущей от него помощи и спасения, и он ее не обманет, не бросит в беде, разобьется, но даст ей уцелеть, уже хотя бы в благодарность за то, что встреча с ней всколыхнула, перевернула ему душу и толкнула на этот шаг, за который в дальнейшем он сможет уважать себя. А сейчас надо действовать. Осмотрительно, не допуская оплошностей. Их уже, по всей вероятности, стали искать. Поднята на ноги милиция в Минске, разосланы описания их примет со слов незадачливых конвоиров Даусы и Гайдялиса. Аэропорт, несомненно, возьмут под наблюдение. Если не сейчас, то через час, другой. В билетном зале, пустынном, с погашенными верхними люстрами и боковым светом от стенных канделябров, со скучающим видом прогуливался милиционер в черной шинели, стянутой ремнем с медной бляхой и пистолетом в кожаной кобуре. Он скользнул по вошедшим глазами, и Сигита отпрянула за спину Альгиса. Милиционер вразвалку направился к ним. Альгис остановился, опустил на плиточный пол чемодан и саквояж и стал лихорадочно искать в мозгу, какими словами рассеять его подозрения.

Милиционер поровнялся с ними, глядя куда-то за его спину прошел, и Альгис повернул ему вслед онемевшую шею. У стены стояла гипсовая, в виде распустившегося бутона, аляповатая урна для мусора. К ней и направлялся милиционер с догоревшим окурком сигареты, бросил, отряхнул ладони и зашагал в сторону к пустым кожаным диванам.

У Альгиса выступил на лбу пот.

— Никогда не смей так делать, — сквозь зубы процедил он Сигите. — Не шарахайся при виде милиционера, оставайся спокойной до конца. Иначе ты вызовешь подозрение. Запомнила?

— Да. Больше не буду.

— Теперь идем в кассу, возьмем билеты.

— Куда? В Литву?

— Ни в коем случае. Там через час уже будешь за решеткой. Мы улетим далеко-далеко, где нас искать не будут. А если будут, то пусть попробуют найти. Ты бывала в Крыму?

— Что вы? Я нигде не была… кроме последнего раза.

— Вот и будешь. Ты мечтала о путешествиях? Считай, твоя мечта исполнилась.

— Спасибо.

— В Крыму сейчас хорошо. Уже тепло, начинают цвести глицинии… А скоро уже можно будет купаться в море. Умеешь плавать?

— Немножко.

— Научу. И шашлык жарить научишься. И вино будешь пить… Мускат… Массандру…

— Ой, что вы, я не пью.

— Глупенькая. Крымское вино — это не водка и не самогон. Его пьют даже дети. И не пьянеют.

— Тогда и я попробую.

— Вот и договорились, — рассмеялся Альгис, поставив вещи у барьера кассы. — Стой тут… лучше спиной к залу. Вот так.

Он вскинул глаза к большому табло над кассой, отыскал рейс Минск-Симферополь. Самолет вылетал утром, в десять часов пятнадцать минут. Это Альгиса не устраивало, и, нагнувшись к овальному вырезу в стекле, он спросил, как можно, не дожидаясь утра, вылететь отсюда в Крым. Рыхлая девица, в форменной голубой тужурке с эмблемой Аэрофлота над высокой грудью, посоветовала ему лететь ночным рейсом в Москву, а там пересесть на Симферополь.. Оттуда самолеты идут в Крым каждый час. Альгис поблагодарил, но не воспользовался ее советом. Ему не улыбалась перспектива очутиться даже на короткое время в многолюдном московском аэропорту. Шансов наскочить там на знакомых было хоть отбавляй, а это не входило теперь в его планы.

— Есть еще один рейс, — сказала кассирша, видя, что он колеблется. — С посадкой в Харькове. Через два часа отправится. Но это не турбовинтовой, а тихоход. Вам не понравится… Без комфорта.

Она, видать, по впечатляющей барственной внешности Альгиса безошибочно определила, что он принадлежит к верхам.

— Когда, говорите, отлетает? — заинтересованно переспросил Альгис.

— В три тридцать. Примерно через час объявим посадку.

— Превосходно, не смог скрыть своей радости

Альгис и пояснил, чтоб не вызывать подозрений.Самый лучший вариант. В самолете можно выспаться, а здесь до утра изведешься, да и в Москве пересадкане сахар. Пожалуйста, два билета. Я с дочерью. Кассирша мельком взглянула через стекло на Сигиту.

— Полагается взрослый билет, — кокетливо и дружелюбно улыбнулась она Альгису. — Уже большая.

— Почти невеста, — в тон ей с разыгранной гордостью сказал Альгис. — Скоро меня дедушкой сделает.

— Ну, какой вы дедушка, — взмахнула черными наклеенными ресницами кассирша, быстро и привычно бегая карандашом по билетным квитанциям. — Вы еще совсем молодой. Да такой видный… Любой девчонке голову закружите.

— Ну, куда уж нам.

— Скажите кому-нибудь, а не мне… У меня есть глаз…

— У вас не просто глаз, а два глаза и очень хорошеньких.

Этот грубоватый комплимент, заставивший кассиршу вспыхнуть румянцем, счастливо помог Альгису уберечься от большой неприятности, возможность которой он не предусмотрел.

Кассирша спросила фамилию, и Альгис, не сморгнув, назвал первую подвернувшуюся и не литовскую, а русскую — Иванов.

Она вписала в оба билета «Иванов» и «Иванова» и попросила показать паспорт. Альгис понял, что попался, но быстро совладал с собой.

— Паспорт в чемодане… в камере хранения, — озабоченно произнес он. — Придется пойти вниз… Где моя квитанция?