Викинг

После уничтожения берсерков набеги викингов на европейские страны прекратились, причем так же внезапно, как и начались. Сами берсерки уже не являлись единой грозной силой. Жизнь разбросала их по всей Скандинавии.

Но задолго до того один из берсерков вместе с Рюриком и его братьями пришел из Швеции в Новгородскую землю. Затем с Олегом, опекуном малолетнего сына Рюрика Игоря, он участвовал в захвате Киева, куда потом Олег перенес свою столицу. Кроме того, этот берсерк содействовал разгрому сильного Хазарского государства и помогал Олегу бить византийское войско. Звали викинга Олаф Болессон.

Дед достал из шкафа большой плоский ящик, щелкнул замком, открыл крышку. В руках у него оказался огромный фолиант. На темно-коричневом переплете серебром поблескивали незнакомые Глебу буквы.

— Эта книга будет поценнее «Слова о полку Игореве». А для нас — в тысячу раз дороже. Здесь то, что завещано нам с тобой нашими далекими предками.

— Дед, неужели ты можешь это прочесть?

— И ты сумеешь, со временем, конечно. Хотя эта книга уже давно не руководство к действию, а просто бесценная реликвия. Все, что в ней описано плюс усовершенствования, придуманные в течение столетий, в том числе и мной, хранятся в этих папках, — дед указал на верхнюю полку книжного шкафа, где стояло несколько толстых папок. — Честно говоря, я часто думал, стоит ли в наше время поддерживать эту традицию. Слишком много уходит времени, возможно, совершенно напрасно. Сколько вместо этого можно было сделать другого, куда более важного. Но потом вспомнил о твоем прадеде, который обучал меня этому искусству в тридцатые годы. Если бы тогда кто-нибудь увидел и донес — его бы наверняка расстреляли. А меня сослали бы, как малолетнего сына врага народа. До сих пор существуют семьи, в которых из поколения в поколение под строжайшим секретом передаются способы изготовления глиняных горшков, бумажных змеев и тому подобной чепухи. Так разве уникальное боевое искусство имеет меньше прав на жизнь? Одного боюсь — не слишком ли рано окажется в твоих руках столь страшное оружие? Хватит ли у тебя ума использовать его только тогда, когда в этом действительно будет необходимость?

— Дед, да разве это оружие. Вот каратисты голыми руками кирпичи пополам разбивают — это, я понимаю, оружие.

— Не знаешь, а говоришь… Ладно, пошли.

— Куда?

— В лес, на первое занятие.

Лес начинался в десяти минутах ходьбы от дома старика. Еще пять минут требовалось для того, чтобы дойти до давным-давно облюбованной ими полянки. Добравшись до места, дед первым делом вытащил из сумки огромный гвоздь длиной сантиметров двадцать и толщиной с палец Глеба. Он подошел к огромной сосне, приставил гвоздь острием к стволу и нанес два быстрых удара ладонью. Гвоздь исчез. По крайней мере так показалось Глебу. Он подошел к дереву, внимательно посмотрел — и все равно не сразу заметил шляпку, вошедшую в кору. Мальчик зачем-то ударил сосну ногой, словно проверяя, не гнилая ли она, повернулся и молча посмотрел на деда. Потом попытался не то чтобы вытащить, а просто ухватиться за шляпку гвоздя, но только обломал себе ноготь. Наконец он обрел дар речи и выпалил:

— К черту каратэ!

* * *

— И чтоб даже пилочки для ногтей с собой не было. Ясно? — Монах в упор посмотрел на двух стоящих перед ним мужчин.

Один — далеко за сорок, с испитым до синевы лицом, уголовник со стажем. Второй — молодой, широкоплечий, с коротко постриженными волосами и до предела тупой физиономией, типичный представитель «новой волны» преступников.

— Так у них у каждого теперь своя охрана. Вырубят — и все дела, — просипел тот, что постарше.

— А это уже наши проблемы, — спокойно ответил Монах.

Он не стал распространяться о том, какие неприятности могли возникнуть у Жереха, после того как менты повязали Рахита с «запаленным» стволом. Рахит — дешевка, запел бы после нескольких допросов. Слава богу, у них в конторе человек прикормленный оказался. Начальник. К тому же из главных. Он-то и просветил Жереха насчет Рахита и пушки и помог определить того в нужную камеру, где Рахит той же ночью повесился. Сам не сам — бог его знает. Нынче в тюрьмах стало модно вешаться. И поди разбери: самоубийство это или чей-то злой умысел. Но теперь по требованию Жереха Монах лично проверял, не прихватили ли парни с собой какую-нибудь смертоносную игрушку. Вымогать у честных людей деньги следовало очень осторожно.

Двое исполнителей остановились у двухэтажного здания с роскошной вывеской «Купрос». У людей, знакомых с уровнем грамотности современных бизнесменов, могла возникнуть мысль, что здесь расположена фирма, торгующая купоросом. На самом деле надпись обозначала: «Куприянов-Россия».

После непродолжительного блуждания по коридорам зловещая парочка ввалилась в приемную.

— Хозяин у себя? — спросил молодой.

— Он занят, — последовал один из двух стандартных ответов для незваных посетителей.

— Он один? — поинтересовался испитый.

— Я же сказала: он занят, — довольно резко повторила секретарша.

— Тебя, сучка крашеная, спрашивают, он один?