Викинг

— Возьми-возьми, пригодится, — ответил старик, несколько снисходительно поглядывая на внука. — Вот скажи, что ты запомнил о скандинавских религиозных обычаях из тех книг, что я давал тебе прочитать? О священной роще близ храма в Упсале, в которой практически на каждом дереве висел принесенный в жертву человек?..

Викинг утвердительно кивнул головой.

— И еще, может быть, о самом храме, в котором одновременно помещалось до пяти тысяч человек и где по большим праздникам выставляли столы с угощением, рассчитанные на те же пять тысяч язычников. Но о самих обрядах ты, возможно, даже не стал читать, находя это занятие бесполезной тратой времени. Теперь для того чтобы не испытывать в дальнейшем некоторых проблем, тебе придется устранить пробел в знаниях. Специально для тебя я сделал пометки, чтобы ты знал что и в какой последовательности делать. Также выделены ритуалы для некоторых конкретных случаев.

Сразу же после ухода старика Викинг принялся за чтение. С большей тарабарщиной ему еще не доводилось сталкиваться. Сплошные шаманские фокусы с водой, огнем, камнями и деревом, да несколько дурацких заклинаний, из которых он не понял ни слова. Зато примечания, сделанные рукой деда, были совершенно ясными и касались нынешнего, морального состояния Викинга: «снятие ощущения раздвоения личности», «возвращение уверенности в своих действиях», «поддержание боевого духа», «устранение нервного истощения». Не было сомнения, что старик догадался о рискованных делах внука. Но почему же он не попытался остановить Глеба? Может знал, что это бесполезно? Или полностью одобрял его действия? Во всяком случае, дед догадался о его психическом состоянии после целой серии убийств и немедленно пришел на помощь.

По-прежнему слабо веря в тысячелетней давности рекомендации, Викинг решил шутки ради провести обряд обновления Фильгиора — своего ангела-хранителя, который должен был вернуть ему уверенность в своих силах. Больше всего Викинга привлекла простота ритуала: немного воды, несколько расставленных в определенном порядке камней и сравнительно непродолжительная концентрация на конечной, по его представлениям, цели войны с уголовниками. «Быстро и не больно», — как говаривал в таких случаях Наумов.

Древний обряд подтвердил не новое утверждение «Все гениальное — просто». Примитивные и порой противоречащие всякой логике действия дали потрясающий эффект. Викинг стал гораздо спокойнее относиться к своим проблемам, по ночам перестали сниться кошмары, от которых раньше он просыпался по несколько раз в неделю. Начав с простого, Глеб самым естественным образом добрался и до сложного. Обряд «призрак медведя» требовал безукоризненного соблюдения процедуры и математической точности в обращении с предметами. Но зато он позволил окончательно избавиться от ожесточенной борьбы двух начал — цивилизованного и воинственного — и привести их в полную гармонию друг с другом.

Однако восстановление душевного равновесия привело к некоторому снижению боевой готовности. Этот недостаток тоже устранялся с помощью обрядов, посвященных валькириям — богиням, предопределяющим исход того или иного сражения. В этот вечер Викинг совершил ритуал Огненной Валькирии, и на то у него были причины.

Он сидел, абсолютно отключившись от окружающего мира. Со стороны могло показаться, что человек принял оглушительную дозу наркотика и находится в полнейшей прострации. Все время повторяющиеся совершенно бессмысленные слова только усиливали это впечатление. И только прислушавшись к их звучанию, уловив за четким ритмом агрессивно-воинственный дух, опытный специалист мог с уверенностью сказать, что за всей этой на первый взгляд совершенно идиотской процедурой кроется нечто серьезное и крайне опасное.

— Берсерк! — зов поначалу робкий и тихий шел откуда-то из глубин подсознания.

Викинг замолчал.

— Берсерк! — голос креп, обретая сочный тембр и раскатистое звучание.

Викинг расслабился, погружаясь в гипнотическое состояние.

— Берсерк! — голос зазвучал во всю мощь, заполняя каждую клеточку его мозга.

Викинг как бы обрел внутреннее зрение. Он перенесся на тысячи километров и сотни лет в прошлое, оказавшись на крутом берегу холодного Северного моря. Далеко внизу бились о камни седые волны. Совсем рядом под упругими порывами ледяного ветра шумели вековые сосны. Между лесом и обрывом, глубоко въевшись в землю, лежали покрытые мхом валуны. На четырех из них сидели женщины. А может, призраки женщин. Бесплотные тени в бледно-голубых накидках прозрачными руками безмолвно чертили в воздухе какие-то таинственные знаки и, словно повинуясь им, ветер то стихал, то вдруг завывал с обреченной яростью попавшего в западню зверя.

Но была и пятая женщина, из плоти и крови, выглядевшая еще удивительнее, чем ее подруги. В ярко-красной накидке, с огненно-рыжими роскошными волосами, из-за которых ее лицо напоминало по цвету пылающую на солнце медь, она начертила на голом песке круг, отошла на несколько шагов и… вспыхнул громадный костер.