Викинг. Бог возмездия

Когда стоявший у руля Карстен объявил, что северная оконечность Кармёя осталась за левым бортом «Морского ежа», Сигурд почувствовал облегчение, охватившее сидевших на скамьях людей. Грести пришлось долго, и сейчас поясница и мышцы живота горели от боли. Даже с полной командой гребцов в двадцать четыре человека им пришлось бы немало потрудиться. А у них на веслах сидело всего двенадцать и еще один вычерпывал воду – остальные пятеро управляли «Морской свиньей», – так что путешествие получилось медленным, мучительным и безрассудно опасным.

Они вывели старый, на скорую руку отремонтированный корабль в открытое море. Вода почти сразу стала просачиваться сквозь щели в корпусе и плескалась на дне, и им приходилось по очереди, согнув спину, вычерпывать ее обратно в море. Но Карстен доказал, что знает свое дело; он умудрялся держаться недалеко от берега, где волнение было не таким сильным, уверенно избегал скал и прекрасно использовал попутные течения, что облегчало работу гребцов.

Повернувшись спиной к Дороге китов и не обращая внимания на рифы, скрытые приливом, которые легко могли разрезать карви на части, и они вывалились бы в соленую воду, как кишки после тяжелой раны в живот, Сигурд, словно коршун, наблюдал за работой рулевого. И был приятно удивлен, потому что Карстен неизменно сохранял спокойствие и не терял веру в себя и «Морского ежа». Он стоял на высокой корме, у руля, и походил на ярла, гордо восседающего в своем медовом зале, – в чем не было ничего удивительного, если учесть странные капризы его вирда.

Он управлял кораблем, полным отправившихся в набег датчан, когда ярл Арнштайн Худобрюх из Букна прошел по ним огнем и мечом. Худобрюх взял Карстена в плен и собирался выколоть ему глаза, чтобы тот больше никогда не увидел фьордов. Однако Карстен выпрыгнул за борт и, по его собственным словам, поплыл, как выдра, в то время как стрелы северян ударяли в воду рядом с ним. Когда Карстен выбрался на берег, он украл маленькую лодочку и на веслах пошел на восток, в сторону Йёрпеланна, где узнал, что в его положении лучше всего отправиться в Люсефьорд. Там он прятался вместе с другими беглецами и закончил бы свои дни в забвении, если б там не появился Сигурд, искавший двух братьев-воинов, чья слава дошла до его ушей. Но сейчас Карстен стоял у руля, в лицо ему дул свежий морской ветер… Кто мог бы просить о большем?

На исходе предыдущего дня они догнали «Морскую свинью» и провели ночь в небольшой бухте, что позволило им вычерпать воду и заделать самые большие щели при помощи просмоленного конского волоса. Еще один день тяжелой гребли – и они добрались до Кармёя, и Улаф приказал им грести изо всех сил, потому что волнение усиливалось, а они не могли подойти поближе к берегу и бросить якорь – ведь Авальдснес и логово их врага, конунга Горма, находились совсем рядом.

– Почему бы нам не разобраться с этими соплями тролля, раз уж мы рядом? – спросил продолжавший грести Свейн, словно задача была совсем не сложной.

– Потому что я не хочу, чтобы меня видели на изъеденном червями корабле, когда мы столкнемся лицом к лицу с предателем, трахающим жаб, – заявил Улаф, и Карстен принялся что-то сердито бормотать себе под нос, ведь он, как и Солмунд, верил, что корабль может услышать оскорбление и обидеться. – Кроме того, я не против немного погрести, как это делали наши предки, – продолжал Улаф, – но ввязываться в сражение, когда ты устал и у тебя ломит все тело, – не самое разумное решение, особенно если ты собираешься напасть на конунга, у которого воинов больше, чем у собаки блох.

Им пришлось бы потратить недели, чтобы найти высокий прямой дуб и сделать из него новую мачту взамен сгнившей, но у них не было столько времени. Вместо этого они оставили прежнюю, а парус свернули и аккуратно сложили у борта, чтобы команды встречных кораблей решили, что «Морской еж» способен поднять парус. Конечно, они удивились бы, увидев, что корабль идет на веслах, когда ветер срывает пену с гребней волн.

– Бифлинди будет сидеть на груде серебра, когда мы придем, чтобы заплатить ему сталью, – сказал Сигурд, – но прежде он должен узнать, что случилось с его другом ярдом Рандвером. Это заставит его крепко задуматься и задать себе вопрос, не повернулись ли боги к нему спиной из-за того, что он нарушил клятву.

– Ну, если он окажется в Хиндере на свадьбе, то мы убьем его и решим все проблемы сразу, – сказал Свейн, и все рассмеялись, несмотря на одолевавшую их усталость.

Однако Сигурд переглянулся с Улафом; оба надеялись, что конунг Горм не появится в Хиндере. Им будет совсем не просто разобраться с ярлом Рандвером и его тэнами, но если туда прибудет конунг со своей свитой, амбиции Сигурда утонут в его собственной крови и крови тех, кто принес ему клятву верности.