ВИКИНГ Книга 2 ДОНБАСС

Одновременно, был еще один немаловажный фактор – Фролов и паровая машина в Туле. Посвящать его в подробности устройства машины, до того, как начнет действовать лицензионное соглашение, то есть с момента официального поступления в распоряжение Твердышева машины с документацией, я не собирался. Береженого Бог бережет! Козьма мужик башковитый, сразу разберется в устройстве, а потом сам сварганит такую же. Поэтому я голову себе сломал, как забрать Гнома из Тулы и не спалить машину, не обидев Фролова.

Теперь, когда у меня появилось дело в столице, этот вопрос решался сам собой. Сейчас поворачиваем на юг и едем домой. Быстро решаю там первоочередные вопросы, пристраиваю Козьму к делу (бумаги по поискам угля у меня с собой, да и Добрый должен был, как снег сойдет, помотаться по округе и найти все старые разработки), беру конвой для денег и рву когти в Питер, а по дороге заскочу к Гному.

Одно плохо. Потемкин собирался убыть в Крым сразу после торжественных мероприятий, запланированных на пятое апреля. Сейчас на дворе май, а значит его в столице наверняка уже нет. Следовательно, решать вопросы при дворе придется самому. С другой стороны, надо когда-то начинать. Главное, чтобы с Елагиным ничего не стряслось, потому как это мой единственный контакт на том уровне.

***

Правду говорят, что дорога домой всегда кажется быстрей. Шесть дней до Серебрянки, где дислоцировался штаб Бахмутского гусарского полка, давшего нам путевку в эту жизнь, пролетели для меня как одно мгновенье. Оказавшись у въезда в Серебрянку, я крикнул Ефрему остановиться и вылез из кареты. Окинув взглядом село, течение времени в котором, казалось, замерло насовсем, я вдруг ощутил себя тем, двухлетней давности Викингом, приехавшим записываться в полк по документам на имя барона фон Штоффельна, ставшего жертвой бандитов.

Почти ничего не поменялось – тишина, церковь, домики, собаки, молодая зелень, и только гусарского поста под большим дубом на въезде в село не было. Дом полковника Депрерадовича тоже был на месте, но часовой у калитки, как и его будка отсутствовали. Похоже, не все здесь осталось неизменным. На крыльце дома меня никто не встречал, поэтому я без стеснения прошел в парадную. Корнета Николича, встретившего меня в прошлый раз, на месте не оказалось, впрочем, как и его стола и только стулья, на которых я сидел в ожидании аудиенции, все также стояли вдоль стены. Прекрасно помня, где находится кабинет полковника, я прошел по коридору и постучал в дверь.

– Войдите! – послышался из-за двери голос Депрерадовича, который я сразу узнал по сербскому акценту, хоть и разговаривал с полковником всего два раза в жизни, а второй раз больше года назад, во время награждения после разгрома отряда нуреддина.

– Господин полковник, здравия желаю! – поздоровался я с хозяином, войдя в кабинет.

– Господин полковник! – вскочил он с кресла, узнав меня, и бросился ко мне с распахнутыми объятьями, – Дайте-ка я вас обниму, не думал уже, что свидимся!

Депрерадович, под стать своему дому, тоже, практически, не изменился, только виски сильнее засеребрились. Поведение Депрерадовича немного удивило меня. Все же друзьями мы не были. Я до этого момента был подчиненным, а он начальником, да и встречались мы только два раза в жизни.

– Иванка! – крикнул он и через пару мгновений в боковой стене кабинета открылась дверь, задекорированная под дверцу шкафа, из которой появилась миловидная девушка, – Подай нам чаю и сливовицы!

Девушка без слов сделала небольшой книксен и юркнула обратно за дверь.

– Был господин полковник, да весь вышел! Прошу, располагайтесь, – показал он рукой на кресло, стоящее около журнального столика, – вышел высочайший Указ о расформировании нашего полка и упразднении Славяносербии. Весь состав полка отправлен в отставку.

– Спасибо Георгий Райкович, – расположился я на кресле, – так и я тоже уже не полковник, а генерал-майор в отставке!

– Поздравляю Иван Николаевич, но почему в отставке? – в недоумении пожал плечами Депрерадович.

В этот момент девушка внесла поднос с графином и закусками. Выпив за встречу и победу над турками по рюмке крепчайшего сливового самогона, мы продолжили разговор. Я коротко рассказал Депрерадовичу о моих приключениях в Турции и на Корсике, а также о мотивах, побудивших меня выйти в отставку и дальнейших планах.

– Вы ведь удивились Иван Николаевич, когда я принялся вас обнимать, как старого товарища? – внимательно посмотрел мне в глаза Депрерадович.

– Признаюсь, было немного Георгий Райкович! – улыбнулся я

– Думал я про вас Иван Николаевич, ну не именно сейчас, а вообще. Хотел я, чтобы вы приехали и разворошили это сонное царство, в которое здесь все превратилось, – обвел он рукой пространство вокруг себя, – не хочется мне так и просидеть здесь в тишине до гробовой доски. Сил у меня еще много, но куда их приложить? А вы не такой, как все. Где вы, там изменения, что-то новое, необычное. Даже не знаю, как это выразить словами!