Викинг. Во власти холода

— Я хочу выйти! — хрипнула я, понимая: еще чуть-чуть — и я точно сорву голос.

— Хоти молча. И дай поспать, — отозвался недовольный мужской голос, что явно принадлежал молодому человеку, которого я даже не видела.

— Как ты можешь так спокойно воспринимать всё это?! — снова завопила я, чувствуя, что паника накрывает меня с головой, пытаясь утопить, потому что время шло, а ничего вокруг не менялось, говоря о том, что я в беде!

В ОЧЕНЬ большой беде!

Запертая в каком-то огромном помещении, которое, судя по промозглому ощущению, полумраку и запаху сырости, было явно подвальным, я отчаянно продолжала верить, что скоро всё это закончится.

Потому что вера— это всё, что у меня осталось.

Ни документов, ни телефона, ни попытки поговорить хоть с кем-нибудь, чтобы можно было сделать один облегченный вздох и ждать утра.

Я не знала, где я и кто эти люди, голоса которых слышала.

Я не понимала, для чего меня привезли сюда и кто это сделал.

— Заткнись, я тебе говорю!

— Сам утихни, — буркнул второй мужской голос, отчего я нервно оглянулась, пытаясь увидеть в темноте хоть что-нибудь, кроме других таких же решеток на противоположной стороне и по обе стороны слева и справа. — Еще не понял, что все новенькие орут первое время? Сломается — сама замолкнет.

Я тяжело сглотнула, понимая, что речь шла обо мне.

И что мою и без того хрупкую веру пытаются задушить, делая это так спокойно и изящно.

— Где мы?.. — обратилась я ко второму голосу, что говорил так, будто ничего страшного не происходило, и, кажется, обладал в этом страшном месте какой-то силой, судя по тому, что первый мужской голос затих.

В темноте раздалась сухая усмешка.

— Похоже на пятизвездочный отель?

— Нет. Я вижу, что это подвал.

— Тебя интересует точный адрес? — всё так же спокойно прозвучал голос из темноты. — Я его не знаю. Не знает никто из тех, кто внизу.

Шикарно.

— И много нас таких? — еще тише выдавила я, оседая на пол, словно этот голос высасывал из меня всю энергию и душил последнюю надежду на спасение или хотя бы попытку понять, где я оказалась так неожиданно для самой себя.

— Восемь. По количеству патронов.

Я оглянулась в темноту и увидела на противоположной стороне очертания плеча со множеством татуировок, понимая, как руки вдруг стали холодными и онемевшими, когда выдохнула:

— Каких патронов?..

— Расслабься, куколка! — хмыкнул неугомонный первый голос из темноты. — Утром твоей родне скажут, что твоя попытка самоубийства удалась, и выплатят им неплохую страховку. А ты останешься здесь до тех пор, пока пуля тебя не найдет.

В моей голове словно взорвалась ядерная бомба, когда я закричала, подскакивая и кидаясь на клетку, даже если понимала, что совершенно ничего не смогу с ней сделать:

— Я не имею никакого отношения к самоубийству! Я всего лишь спасла девушку с моста!

— Умолкни, если не хочешь, чтобы здесь появился Варг! — злобно рявкнул мужчина, видимо, тоже устав от моих криков.

Варг.

Это был контрольный выстрел в голову.

Теперь у меня не было надежды.

Не было веры в то, что завтрашний день начнется как обычно.

Не было сил даже на то, чтобы просто свернуться в клубочек и горько рыдать, оплакивая свою судьбу.

Я никогда не видела этого человека, но знала о нем то, что заставляло сердце леденеть.

Он убил двоих людей, отрубив им головы. Топором.

За это его прозвали викингом.

Он был негласным главой выходцев из северных стран, которых в Ванкувере было не так уж и много.

Их называли нордами, но только крепких татуированных парней со светлыми волосами именовали викингами — они были приближенными Варга.

Казалось, что в самом Ванкувере уже просто не осталось коренных жителей.

Город был большой, но настолько мультикультурный, что порой походил на пестрый базар.

Люди ехали сюда из разных уголков земли в надежде на лучшую жизнь.

Подобно моей семье, которой удалось эмигрировать из России в лихие девяностые в поисках более спокойной и стабильной обстановки вокруг.

Мне было всего два, когда всё вокруг изменилось, а бабушка и дедушка остались так далеко, что я еще не понимала.

Отчасти было проще в том, что родители знали, куда ехали — в так называемый русский квартал, где проживали выходцы из бывшего Советского Союза и новой России.

Здесь говорили на русском.

Были русские магазины, салоны, даже небольшая церковь.

Подобно русским, свои кварталы образовывали и выходцы из других государств: Индии, стран Азии, восточных стран, которых отчего-то называли арабами, хотя чаще всего эти люди не имели отношения к Арабским Эмиратам.

Каждый пытался создать свой уголок далекой малой родины, которую пришлось оставить по той или иной причине.

Каждый не мог перечеркнуть привычный уклад жизни, когда именно в устоях и вере искали стабильность даже на чужбине.

В школе, которую окончила я и где сейчас учились моя младшая сестра и брат, дети не обращали внимания на религиозную принадлежность и привыкли помогать друг другу, изучая язык, который сначала для всех был чужой.

Но возникали и конфликты…